на середине мира
станция: новости
алфавитный список авторов



БУЛОШНАЯ НА РУСАКОВСКОЙ

            Дмитрию Воденникову
1

ВЕСНА-ОСЕНЬ 1995

Глаза помнят и то, что видеть не могут.
За всё — слава Богу.

Время садится на мель.
Сокольники! Хлеб и хмель.

Ветер в Сокольниках,
снег из Сокольников,
Дуновенье ванили, корицы и хлеба.
Здесь: победа без крестиков-ноликов,
потому что свыше — победа.

Победа — над тем, что есть.
Есть то, что уничтожают.
Люди дома и землю — не обожают.
Доказательство: бесценные вещи здесь.

Мировая война в пределах района
выражается картой соседских строф.
«До закона», и «вне закона»;
первый — «ов», и последний — «офф».

Дождик с фабрики — карамель;
освятит передел земель.

Если май — дата знакомства,
дате не поверит потомство.


2

ОСЕНЬ 1996 — ЗИМА 1997

Выход в свет
не совпадает с датой рожденья.
Билет
изъят до утвержденья.

С любовью зарифмовано одиночество.
Хочется выплюнуть пунктик: выбор!
Есть — имя. Есть: имя и отчество.
Поэты — Божии рыбы.

Красные стены и рыбий рай.
Прости: в первый раз, и — прощай.


3

30 СЕНТЯБРЯ 2000 ГОДА

Мы с мамой впервые остались на съёмной квартире
дома счастливого и усталого.
Вкус Москвы — в бабаевском ветре зефире.
Рай сокольничий — год без малого.

Слезя и стеня.
Шесть утра — полседьмого.
Полнолуния ослеплённость

Все — Святые.
Душ — нечаянно много.
Новолуния завершённость.

Заживают раны,
которых я не касалась.
Храм земной — осязание Храма.
Жало — от слова: жалость.


СТРОФЫ О СВОБОДЕ В ПРЕДЕЛАХ СОКОЛЬНИКОВ

Я свободу видела так:
бежать поперёк Русаковской
после ранней обедни.
Колется во рту дыхания злак.
Троллейбус до Маленковской.
Последний.

Я свободу видела так:
не пугаться снов и людей,
не считать себя в тягость другим.
Где свободы идёт водолей,
там военный курчавится дым
над простором житейских морей.

В девять утра булочная открывается.
Сдобу с корицей, пожалуйста!


4

АВГУСТ 2001 ГОДА

Сердце — строфа падает — чистая!
У души — фактура змеистая,
как у плетёнки с маком.
Не наесться мне одним злаком.

Силуэт из туши среди фейерверка.
Обвинение, а не мерка.
Но единственность — достояние,
безусловное оправдание.

Бытие — наоборот.
Искривлённый позвоночник покаяния.

Железный борт,
до свидания!

Ходит ладья в житейском море легко,
утешения — всегда мало.

Подгоревшее молоко;
Жалость — от слова жало.

Смешан мёд с кровью страстей,
кисловатым раствором опиума.
Траур — оправа огней
апокалиптического коллоквиума.


5

Любовь к себе и гордость —
очень тесное соседство.
Годы лет, чужая молодость,
сваренное всмятку детство.

Но теперь, когда весы
поднялись
за гранью бытия,

никто не скажет, что моя тень — ты,
что твоя тень — я
Потому что друг другу мы — иностранцы,
потому что теперь не попрощаться.




на середине мира
гостиная
кухня

Hosted by uCoz