корни и ветви
алфавит
станция
новое столетие
москва
СПб
РОБЕРТ РОЖДЕСТВЕНСКИЙ
1933 - 1997 гг. Поэт. Входил в четвёрку поэтов, читавших стихи в Политехническом музее в 60-х г.
СТИХИ
* * *
Я верующим был.
Почти с рожденья
я верил с удивленным наслажденьем
в счастливый свет
домов многооконных...
Весь город был в портретах,
как в иконах.
И крестные ходы —
по-районно —
несли
свои хоругви и знамена...
А я писал, от радости шалея,
о том, как мудро смотрят с Мавзолея
на нас вожди «особого закала»
(Я мало знал.
И это помогало.)
Я усомниться в вере:
не пытался.
Стихи прошли.
А стыд за них
остался.
* * *
Булату Окуджаве
Я шагал по земле, было зябко в душе и окрест.
Я тащил на усталой спине свой единственный крест.
Было холодно так, что во рту замерзали слова.
И тогда я решил этот крест расколоть на дрова.
И разжег я костер на снегу.
И стоял.
И смотрел,
как мой крест одинокий удивленно и тихо горел...
А потом зашагал я опять среди черных полей.
Нет креста за спиной...
Без него мне
еще тяжелей.
БЕГ
Бежала,
как по воздуху.
С лицом,
как май, заплаканным.
И пляшущие волосы
казались рыжим пламенем.
И только дыма не было,
но шла волна горячая...
Она бежала —
нежная,
открытая,
парящая!
Звенела,
будто денежка,
сама себя нашедшая...
Не сознавая,
девочка
бежала в званье женщины.
Так убегают узники.
Летят в метро болельщики.
И был бюстгальтер узенький,
как финишная ленточка.
БОГИНИ
Василию Аксенову
Давай покинем этот дом,
давай покинем, —
нелепый дом,
набитый скукою и чадом.
Давай уйдем
к своим домашним богиням,
к своим уютным богиням,
к своим ворчащим...
Они, наверно, ждут нас?
Ждут.
Как ты думаешь?
Заварен чай,
крепкий чай.
Не чай — а деготь!
Горят цветные светляки на низких тумбочках,
от проносящихся машин
дрожат стекла...
Давай пойдем, дружище!
Из-за стола встанем.
Пойдем к богиням,
к нашим судьям бессонным,
Где нам обоим
приговор
уже составлен.
По меньшей мере мы приговорены
к ссоре...
Богини сидят,
в немую тьму глаза тараща.
И в то,
что живы мы с тобою,
верят слабо...
Они ревнивы так,
что это даже страшно.
Так подозрительны,
что это очень странно.
Они придумывают
разные разности,
они нас любят
горячо и неудобно.
Они всегда считают
самой высшей радостью
те дни, когда мы дома.
Просто дома...
Москва ночная спит
и дышит глубоко.
Москва ночная
до зари ни с кем не спорит...
Идут к богиням
два не очень трезвых
бога,
Желают боги одного:
быть
собою.
ГОЛОС
Е. Евтушенко
Такая жизненная полоса,
а, может быть, предначертанье свыше.
Других
я различаю голоса,
а собственного голоса
не слышу.
И все же он, как близкая родня,
единственный,
кто согревает в стужу.
До смерти будет он
внутри меня.
Да и потом
не вырвется наружу.
корни и ветви
на середине мира
город золотой
новое столетие
СПб
Москва
корни и ветви
