|
на середине мира алфавитный список город золотой СПб Москва новое столетие ОСТРОВАПРЕДПОСЫЛКИ
ОДИССЕЙ Её Итака и проклятый Лемнос мой. Земля к земле — не как душа к душе. Легко просить людей, чтоб не судили, а сам себя неверно осужу. Моя Итака скрылась в облаках. ЛАНСЕЛОТ Стихии, смолкните. Ваш говор мне смешон, слова глупы. Я пуст, ужели смерть страшна мне? К тому же трус — я предал единственную любовь свою. ТРИСТАН Играть не время тьме, огню и муке. Светло мои белеют паруса. Земля, земля! Минует полчаса, всажу мой меч в скупую грудь разлуки. ЮГО-ВОСТОЧНЫЙ ОСТРОВ
ИЗГНАННИК Разлит пьянящий запах трюма корабля. Вином и маслом прогорклым пахнет моя одежда. Но выброшен на волю я. Для тех, кто бросил — вор. Для местных — лишь невежа. Прошло немного лет. Я полюбил пустынный остров. Гогеновские краски его и смуглых красавиц покорных. Я нынче как они — простых желаний остов. Среди медовых дней и вечеров иссиня-чёрных. До родины моей рукой подать, и дом любви моей заметен. Ни ложе супруга госпожи моей, ни стены сплетен не в силах мое сердце разорвать. Мы встретились до росписи её с тем чудаком. Но я сбежал, не в шутку испугавшись её любви. Так что ж? В дорогу. Мой корабль готов. И времени прошло немало. Я решился. СИРЕНЫ О лица ваши пёстрые, о призрачные девы! поющие готские напевы! Вьются волосы и голоса, огни вплетаются в причёски. — Вас двое, красавицы? Вы тёзки? — У нас для вас есть ровно полчаса! Знакома вам и женская судьба, что держит вас как некоего раба. Вот губы наглые подернулись белёсой скорбью. Чтоб жить, красавице питаться надо кровью. А что изгнанник? — Пока тебя люблю, не утомлять меня молю. — О да, они интеллектуалки, они читали Гессе, Фаулза и Фриша! И знают несколько приличных языков. На их сердцах нет оков. Их стать вполне для номера отеля подойдет. Так изгнанник шел вперёд. Шагов в соседний номер не слышно. А та, с уверенной походкой и блестящими глазами Его женою скоро станет. Но вот виола — по душе смычком. И в сердце — снежный барс, одним скачком. — Прошу вас, не судите, госпожа! Я не достоин вашей неприязни. Я полон был сомнений и боязни. Я жил, в своих иллюзиях кружа. Забытый и единственный, проснись! Верни меня к своей заветной были! Спаси меня! В водовороте гили услышь меня. Зову тебя: явись! ПОБЕГ — Печаль моя, мой ветреный изгнанник, страстей неодолимых данник! Как славно я придумала тебя, саму себя молчанием губя! О сказки взрослых про любовь до гроба! Про страсть живительную! Я спалила их. Но вот судьба — в ней сплетены мы оба. В узлах её — следы от рук твоих. Но вот вопрос: как будешь жить потом, вести корабль одним веслом? Как склеишь то, что склеить невозможно? Предположить не сложно. А девушку тебе я подберу. Теперь смогу. Ведь скоро я умру. — Не медлите, княгиня! Собирайтесь. Уж пир готов, и вас одну лишь ждут. — Госпожа моя, госпожа! Как мне жить, среди звезд кружа! В этом ты сама виновата, что в любви мое сердце — как вата. Невесты вопль — как вопль ослицы. Изгнанник вздрогнул. И в бега пустился. СЕВЕРО-ЗАПАДНЫЙ ОСТРОВ
ПОСЛАНИЕ Листок дрожит как розы лепесток. Глаза рыдают. Но на сердце — сухо. Как жизнь мала! Как мучит ожиданье! Не смерти ли всю жизнь она ждала? — Беременна, выходит нынче замуж? Да полно! С нами ль это наяву? Вся жизнь — как сон. И в зеркале темно. Спасибо за посланье, подруга Маб! Нет, мой изгнанник, я люблю тебя, как раньше, в дни счастливые любила. Но нынче одиночество мне мило. Да, верить невозможно — не скорбя. Мои дары растерзаны и смяты, и мною же самой. Укроп — задумчивость, как утешенье — мята. Вот корень одуванчика — погасит в теле зной. Я тратила себя, что было тратить. Теперь же денег ни гроша. О нищая душа! Глотка лишь хватит. Она уснула. В горнице светло, светло как днём. И запах кипариса. Ругается подруга Маб: — Актриса! Течением венок из трав несло. Красивый анатом прикрыл покойную её любимым покрывалом. Лицо не показалось мне усталым. Скорее, довольным. ВОЗВРАЩЕНИЕ ИЗГНАННИКА — Помнишь ли, что не сказала в дни удачи зыбкой? Молча будем жить — так души говорят глазами. Не пойму тебя: ты слышишь? Смотришь изумлённо. ДЕВА С БОЛЬШОЙ ДОPОГИ Она — лишь чадо юное девушки цветов. Её портрет особенно приятен, как сладкая вода из тех ключей, к которым жёны бездетные стремятся. Днём она выглядит как школьница вчерашняя, и в дочери изгнаннику годится. Но в ней такая пряность, и порою страшная, что ей нельзя не покориться. За окнами авто — подобье острова. Высоких скал зубцы, как отраженье в небе. Вина кислющего неукротимый запах, и хор девиц. Смугляночка — солисткой. Звук чувственный, а губы плотно сжаты. И скат её избы покатый. Горошина из перечного домика! И гладкая как дека гитары. Он ей шепнул на ухо — чтоб ответ увидеть. Как все девчонки, она слепая. — Не плачь, красавица. Не приговор тебе подписываю. Но ты же знаешь, что мужчины любят хвастать одной-единственной любовью, особенно неверные любовники. ДИАЛОГИ — Ты говорила: красок пестрота не принесут покоя нам и счастья. Теперь природа острова не та. Там без тебя — почти всегда ненастье. — Зачем ненастием зовёшь ты первый снег? Смотри, как лёгок! Свет и утешенье! А то, что винный привкус в воздухе поблек — любви высокой к нам прикосновенье. — Один, два, три, два, два, три... Новые альбомы ящерица в поисках Посейдона при дворе Червонного Короля |