на середине мира
станция: новости
алфавитный список авторов
ЯЩЕРИЦА
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГОЛОВА ЯЩЕРИЦЫ
ГОЛОВА ЯЩЕРИЦЫ
УТРОМ
Над скалами, где отмелей начало,
в искристых каплях мелких пыли влажной
мне грезилось иное мирозданье,
где лев с ягнёнком рядом дремлет
и ящерица смотрит глазами тёплыми.
ПАРАД-АЛЛЕ
Вот первый снег воспоминаний детства
ложится на измученное сердце.
Но сердце уж не говорит со мной,
оно желает ужин приносной.
Вдруг вспыхивает пламенем снежная вуаль.
Как бы листок из рисовой соломы.
Сочится пламя на арену, ярче стоны.
Горят воспоминания — чудесный чистый снег.
И я как все, в рядах статистов цирковых.
О как невесело средь них!
Знакомый ищет, как артист бродячий, ночлег.
ОН
1.
Вот — первый холод.
Полон цирк людей.
Ни лиц, ни голосов — лишь удивленье
осиной стаей в воздухе висит.
Ау! Ау! И темнота — финалом.
2.
Здесь солнце чёрное и темнота прозрачна.
Как все мы поместиться можем здесь?
И кто же — мы? Мы люди или звери?
В себе черты чужие узнаю.
Весь мир — под куполом.
Но было ль так вначале?
3.
Билет — на ключевые наслажденья.
В чём наслажденье? На арену взгляд;
Там клоун рыжий мечется — побили.
И все смеются.
Плачу — мне смешно.
4.
Удар, ещё удар. Силач кряхтит.
И я, как он — в цепях простых заданий.
Ем, сплю, хожу в присутствие своё.
По вечерам играю на гитаре.
5.
Пантера здесь как женщина моя.
Но лучше помолчать — забыл я имя.
Она идёт походкой воровской,
чтоб прыгнуть в обруч, пламенем облитый.
Нет, здесь всё не по мне.
И я на изменение надеюсь.
Смех клоуна.
Так что ж? Я за него.
ОНА
1.
Любовь моя, молчать невыносимо.
Вот акробатка бледная — душа.
Она ведь помнит о большом и чистом.
Дай руку мне — пойдём отсюда прочь.
2.
Они готовят палки и страховки,
и денег за мученья не берут,
но — посмотри — как очередь толпится!
Что их ведёт? Как хмуры лица их.
3.
Мне смерть здесь кажется накрашенной кокеткой,
а шум вечерний шторм напоминает.
Мне страшно — не за нас. Жестокий цирк!
Мне страшно, что его никто не видит.
4.
Финал, скорей! Всем нам не избежать
удара по щеке среди арены.
Но я тебя люблю. И встречу там,
за гранью шапито. Уже проснувшись.
Мы встретимся потом.
Рывок, рывок!
Они лишь раз взглянули друг на друга.
ИНТЕРМЕДИЯ
Голос красавца солиста и нежные строчки поэта теперь приобрели черты внезапно вспыхнувшего упрямым румянцем бледного лица. Герой понял, что все созданное нужно только ему и никому больше. И ещё понял, что деньги нужны всем. Катастрофа приближалась. Музыкант не пытался её предотвратить. Он ждал обновления.
Над скалами, где отмелей начало,
в искристых каплях мелких пыли влажной
мне грезилось иное мирозданье,
где лев с ягнёнком рядом дремлет
и ящерица смотрит глазами тёплыми.
В ЦИРКЕ
ПАРАД-АЛЛЕ
Вот первый снег воспоминаний детства
ложится на измученное сердце.
Но сердце уж не говорит со мной,
оно желает ужин приносной.
Вдруг вспыхивает пламенем снежная вуаль.
Как бы листок из рисовой соломы.
Сочится пламя на арену, ярче стоны.
Горят воспоминания — чудесный чистый снег.
И я как все, в рядах статистов цирковых.
О как невесело средь них!
Знакомый ищет, как артист бродячий, ночлег.
ОН
1.
Вот — первый холод.
Полон цирк людей.
Ни лиц, ни голосов — лишь удивленье
осиной стаей в воздухе висит.
Ау! Ау! И темнота — финалом.
2.
Здесь солнце чёрное и темнота прозрачна.
Как все мы поместиться можем здесь?
И кто же — мы? Мы люди или звери?
В себе черты чужие узнаю.
Весь мир — под куполом.
Но было ль так вначале?
3.
Билет — на ключевые наслажденья.
В чём наслажденье? На арену взгляд;
Там клоун рыжий мечется — побили.
И все смеются.
Плачу — мне смешно.
4.
Удар, ещё удар. Силач кряхтит.
И я, как он — в цепях простых заданий.
Ем, сплю, хожу в присутствие своё.
По вечерам играю на гитаре.
5.
Пантера здесь как женщина моя.
Но лучше помолчать — забыл я имя.
Она идёт походкой воровской,
чтоб прыгнуть в обруч, пламенем облитый.
Нет, здесь всё не по мне.
И я на изменение надеюсь.
Смех клоуна.
Так что ж? Я за него.
ОНА
1.
Любовь моя, молчать невыносимо.
Вот акробатка бледная — душа.
Она ведь помнит о большом и чистом.
Дай руку мне — пойдём отсюда прочь.
2.
Они готовят палки и страховки,
и денег за мученья не берут,
но — посмотри — как очередь толпится!
Что их ведёт? Как хмуры лица их.
3.
Мне смерть здесь кажется накрашенной кокеткой,
а шум вечерний шторм напоминает.
Мне страшно — не за нас. Жестокий цирк!
Мне страшно, что его никто не видит.
4.
Финал, скорей! Всем нам не избежать
удара по щеке среди арены.
Но я тебя люблю. И встречу там,
за гранью шапито. Уже проснувшись.
Мы встретимся потом.
Рывок, рывок!
Они лишь раз взглянули друг на друга.
ИНТЕРМЕДИЯ
Голос красавца солиста и нежные строчки поэта теперь приобрели черты внезапно вспыхнувшего упрямым румянцем бледного лица. Герой понял, что все созданное нужно только ему и никому больше. И ещё понял, что деньги нужны всем. Катастрофа приближалась. Музыкант не пытался её предотвратить. Он ждал обновления.
ИГРЫ ЗА КУХОННЫМ СТОЛОМ
Кофе запах — расскажите!
Чашка с розой — ну конечно!
Дольку лайма положите.
Лёд — признанье бессердечно.
Двое — как смешны их лица!
Вот глаза — и тень допроса.
Вот — деревня и столица.
Страсть не видит дальше носа.
Новая пластинка спета,
и по всем гостям ликуют.
— Что же с нами нет поэта?
Без поэта не тоскуют.
Взгляд — высокая проверка.
Не по сути взята мерка.
Завсегдатай пишет слово.
— Отвечайте! Вы готовы?
Выстрел, вопли, жуткий крик.
— Ты забыл, что ты — старик?
Жизнь прекрасна: двое врозь.
Платье только с манекена,
сшито вкривь и вкось.
— Нет бездельникам замены.
*
— Твои стихи напоминают мне тельца зарезанных сказок (Ты ведь помнишь великого?
Даже двоих, и оба — русские. Трагедия и плач).
Молчание в ответ.
— Как фамилия того прекрасного человека, который так умно и тактично говорил о поэзии? Журавлёв-Синицын? В его фамилии было нечто птичье!
— Его фамилия — Ламберт.
— И давно ты видел его? Я ищу Ламберта!
Молчание в ответ.
— Как фамилия того прекрасного человека, который так умно и тактично говорил о поэзии? Журавлёв-Синицын? В его фамилии было нечто птичье!
— Его фамилия — Ламберт.
— И давно ты видел его? Я ищу Ламберта!
СЕМЕЙКА БИТ
Вот семейка собралась
(Раз, два, три — выходит князь!).
Все поехали в Китай
(Три, четыре — не зевай!).
Сотня девочек во след
(Раз, два, три — пишу куплет).
Сто разбитых в прах сердец
(Здесь выходит их отец).
Долетели до Китая
(Первая жена, вторая).
Князь играет джаз один
(Здесь выходит старший сын).
Барабанщик, гитарист
(каждый — мастер и артист).
Музыку свою везут
(Князь, конечно — тут как тут).
Вышел, вышел — кто в отставке?
Он играл со смертью в прятки.
ИНТЕРМЕДИЯ
А что с княгиней? Бал шумит. Княгиня прочих дам прекрасней. Спокоен князь — ведь новая страна
ему покорна так же, как и вотчина. А в это время изгнанник мчится сквозь ужасы ночного леса,
сбился он с пути. Ещё не знает он: ему вовек не видеть госпожи своей княгини.
История покажется вам грустной. Что ж? Любовник изменял княгине.
Но князь любил неверную свою.
...............................
Грустная флейта, легкая флейта,
пьяная флейта в городе жутком.
Вы не вините её — она скоро уйдёт
из города.
— Полный вперёд!
РУСАЛОЧКА
— Дитя лесное, всплески влаги томной!
Из чащи флейтой вызванная лёгкой,
идешь босая по ночному лесу,
ты не боишься коварных эльфов.
— Зову тебя, русалочка! Приди!
Следы от стоп твоих на глади водной
рассвет в своей ладони сохранил.
Он поклонился дочке родника.
— Я слышу томный голос человечий!
Русалочке не быть твоей женою,
ведь кровь твоя смертельно горяча
и тело носит запах тяжкой страсти.
— Но если попрошу сестрою быть?
Прошу тебя, мою лесную флейту!
— Молчанием отвечу я тебе.
Вот, ящеркою в заросли сбежала.
На отмели морской, у кромки чащи,
спит юная морская дева.
Наряд слегка помят — она бежала,
изгнаннику хвост ящерицы кинув.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ХВОСТ ЯЩЕРИЦЫ
РАЗГОВОР ЯЩЕРИЦЫ С ЕЁ ХВОСТОМ
— Славно, славно, друг мой грустный!
Радугой осели чувства
на морской песок.
Нам с тобой — урок.
— Память — мерзкая открытка.
И не более, чем пытка.
Новая, ты лучше всех!
Слезой сбежало эхо.
— Славно, друг мой! Сердцу больно.
Слёз ему довольно.
Есть о радости слова.
Их не видит голова.
— Ты теперь мне всех дороже.
Ты сверкаешь новой кожей.
Что болело — то горит.
Радость к сердцу говорит.
НА ОТМЕЛИ
На отмели у скал, в рассветной дымке
увидела я светленькую шкурку.
Она блестела каплей молока,
жемчужиной в окаменевших створках.
Так лучик солнца робкий по воде
скользит касаясь ряби осторожно.
Идёт — и не идёт. Так и любовь,
не сразу открывается душе.
Так музыка — почти из ничего,
из шумов городских и струй прохладных,
из мелкого осеннего дождя
в душе лепечет. То — наречье детское.
Так видятся стихи: едва-едва,
отжившей век наморщенною шкуркой,
в которой поместилась пара слов,
на землю принесённых духом светлым.
Так видится судьба. Меж скал и стен,
меж волн седых и шума городского.
И грамота высокая её —
на отмели укромной мирозданья.
ОТЛИВ
Здесь — вековые сны. Как остов корабля,
наполнены прошедшим.
Здесь — не вода и не земля.
И пенье душ умерших.
Здесь водоросли дремлющие плачут,
тот плач во сне — в согласье с новолуньем.
Здесь дремлет похищенная пиратом удача,
яд зелья пережившая колдунья.
Дно высохло под ярким солнцем южного мыса.
Ящерица греется на горе скалистой!
ПРИЛИВ
Маяк едва виден. Прилив начался.
Там, в глубине, злое играет дитя.
Но царь океана ему запретит,
за каждым суденышком зорко следит.
— Какая нелепость! Он кто — царь морской?
— Не смейся, он вскоре придёт за тобой.
Как только раздастся мерцающий гул
и на берег бросится стая акул.
— Ужели прожить без печали нельзя?
Душа не выносит печали напева!
Несётся корабль, над волнами скользя.
— Его сохраняет Пречистая Дева!
Мы — путники, в море житейском покуда.
Мы все — перед островом Чуда.
— Полный вперёд!
В ДОКАХ
Восходит солнце на суровой площадью.
Корабль спит — сон долог у него.
Волна укрыла позвоночник асфальта мокрого.
Ветер — дыханье невидимых берегов.
Рассвет встречаю, гуляя по улицам знакомым,
пытаюсь вспомнить радость прежних дней.
И кажется — в любой стране как дома.
Но радость новая приятней и смелей.
Не жадная душою к новизне,
не верная прошедших чувств мазне.
Душа нездешней лёгкостью полна,
хотя горчит осенняя волна.
Жестокость смыта, и следы от нег.
Так — плаванью конец. Так — первый снег.
ВАЛЬС
Наоборот, совсем наоборот.
Кто ящерку теперь найдёт?
Зимою ящерица спит.
Вот, в воздухе уж виноград разлит.
Вальс глуп, но что прикажете играть?
Я вас люблю — и вам ли не понять?
Новые альбомы...
острова
в поисках Посейдона
при дворе Червонного Короля
