на середине мира
станция: новости
алфавитный список авторов
БУЛОШНАЯ НА РУСАКОВСКОЙ
- Дмитрию Воденникову
ВЕСНА-ОСЕНЬ 1995
Глаза помнят и то, что видеть не могут.За всё — слава Богу.
Время садится на мель.
Сокольники! Хлеб и хмель.
Ветер в Сокольниках,
снег из Сокольников,
Дуновенье ванили, корицы и хлеба.
Здесь: победа без крестиков-ноликов,
потому что свыше — победа.
Победа — над тем, что есть.
Есть то, что уничтожают.
Люди дома и землю — не обожают.
Доказательство: бесценные вещи здесь.
Мировая война в пределах района
выражается картой соседских строф.
«До закона», и «вне закона»;
первый — «ов», и последний — «офф».
Дождик с фабрики — карамель;
освятит передел земель.
Если май — дата знакомства,
дате не поверит потомство.
2
ОСЕНЬ 1996 — ЗИМА 1997
Выход в светне совпадает с датой рожденья.
Билет
изъят до утвержденья.
С любовью зарифмовано одиночество.
Хочется выплюнуть пунктик: выбор!
Есть — имя. Есть: имя и отчество.
Поэты — Божии рыбы.
Красные стены и рыбий рай.
Прости: в первый раз, и — прощай.
3
30 СЕНТЯБРЯ 2000 ГОДА
Мы с мамой впервые остались на съёмной
квартиредома счастливого и усталого.
Вкус Москвы — в бабаевском ветре зефире.
Рай сокольничий — год без малого.
Слезя и стеня.
Шесть утра — полседьмого.
Полнолуния ослеплённость
Все — Святые.
Душ — нечаянно много.
Новолуния завершённость.
Заживают раны,
которых я не касалась.
Храм земной — осязание Храма.
Жало — от слова: жалость.
СТРОФЫ О СВОБОДЕ В ПРЕДЕЛАХ СОКОЛЬНИКОВ
Я свободу видела так:бежать поперёк Русаковской
после ранней обедни.
Колется во рту дыхания злак.
Троллейбус до Маленковской.
Последний.
Я свободу видела так:
не пугаться снов и людей,
не считать себя в тягость другим.
Где свободы идёт водолей,
там военный курчавится дым
над простором житейских морей.
В девять утра булочная открывается.
Сдобу с корицей, пожалуйста!
4
АВГУСТ 2001 ГОДА
Сердце — строфа падает — чистая!У души — фактура змеистая,
как у плетёнки с маком.
Не наесться мне одним злаком.
Силуэт из туши среди фейерверка.
Обвинение, а не мерка.
Но единственность — достояние,
безусловное оправдание.
Бытие — наоборот.
Искривлённый позвоночник покаяния.
Железный борт,
до свидания!
Ходит ладья в житейском море легко,
утешения — всегда мало.
Подгоревшее молоко;
Жалость — от слова жало.
Смешан мёд с кровью страстей,
кисловатым раствором опиума.
Траур — оправа огней
апокалиптического коллоквиума.
5
Любовь к себе и гордость —
очень тесное соседство.
Годы лет, чужая молодость,
сваренное всмятку детство.
Но теперь, когда весы
поднялись
за гранью бытия,
никто не скажет, что моя тень — ты,
что твоя тень — я
Потому что друг другу мы — иностранцы,
потому что теперь не попрощаться.
на середине мира
гостиная
кухня
