на середине мира
алфавитный список
город золотой
СПб
Москва
новое столетие



ЕКАТЕРИНА    ГРИШАЕВА

Предисловие к публикации и подборка составлены Сергеем Ивкиным. Oпубликованы в нью-йоркском журнале «Белый Ворон».


1985 год рождения, телец, Нижний Тагил. Преподаёт философию. Способна испытывать состояние счастья, когда друзья рядом с ней говорят о герменевтике и Курёхине. Делает очень странные фотографии, на грани между неудачными любительскими кадрами и дверьми в альтернативную вселенную. С ней очень интересно говорить и легко молчать. Как и всякий синестетик, ищет своих, ощущающих мир похожим образом. Радуется им, словно ребёнок. Потому что видевшим Город на высоком холме, не нужно Кольцо Всевластья.


Отсутствие зеркал

Одно время я забавлялся тем, что копировал стиль, интонации, ходы любимых поэтов. Все попытки собрать текст, живущий по законам стихотворений Екатерины Гришаевой, приводили в пустоту. Я определил эти загадки для себя как «Путевой дневник Лазаря». Т.е. ты уже умер, из твоего мира изъято время, изъяты границы, теперь ты — наблюдатель внутри собственной памяти, фиксирующей на равных ослабленного бомжа и бесплодную татарку, голодных голубей и удивлённых ангелов. Все они — жизнь, переходящая в текст. Зачем? Что из этого получается? Красота?

Ослепительная красота. Не картинка, а совокупность ощущений: зрительных, слуховых, вкусовых, тактильных, обонятельных. Смешение их в сознании для создания единого образа, проживания его, существования в нём.

Называние физически ни к чему не приводит. Стихи не могут накормить или напоить, утолить страсть или согреть в холод, но у некоторых людей способны включить внутренние защитные механизмы, позволяющие перешагнуть через то, что ещё минуту назад казалось непробиваемым. Стихи могут опьянить, отвлечь наше эго от близлежащего, показать ему другую цель, такую, что реальная преграда покажется несущественной. Они переносят нас через разлуку, одиночество, разочарование.

Поэзия — утончённое наслаждение, обращённое к тем пластам сознания (и под), которые работают с материями прозрачными. Через них просвечивает нечто Иное, включаемое в молитве — одной из разновидностей поэзии.

Когда простые слова уплотняются до стихотворения, когда их наполняет энергия благодарности, то с каждым выдохом твоя душа обретает твёрдую основу под стопой, она способна походить над любыми безднами, ей не страшно. Под каждый следующий шаг кладётся осязаемая строка. Именно такими я вижу стихотворения Екатерины Гришаевой. Их невозможно отразить внешне. Нужно войти в такое состояние, в ту веру, вырасти в ней, чтобы продолжать этот путь. Я так не могу. И с белой завистью смотрю вверх.

(с) Сергей Ивкин


ПУТЕВОЙ ДНЕВНИК ЛАЗАРЯ

стихи

* * *
Ходят ночью поезда
Внутри поезда утроба
Внутри поезда тюрьма

Белое лицо сугроба
Днём безглазые леса
Опрокинуты на небо

Ходят, ходят, просят хлеба
Наподобие меня

В нём не нужно говорить
О просторах русской речи
Можно слушать, можно быть

Ждать когда тебя утешит
Старорусский ровный быт
Безразличен и кромешен




* * *
потемневшие низкие избы
тишина или сдавленный страх
ты живешь им не выше не ниже
а суфлёр блядоват

ты подходишь к ним как-нибудь боком
и стоишь в наклонённых углах
и Псалтирь повторяешь без толка
и себя предлагаешь за так

а потом потому что унижен
Достоевский читает свою
неоткрытую долгую книгу
сочиняя её на ходу

сочиняя слова или больше
сочиняя стихи наугад
он пока избежит многоточий
потому что кругом виноват

бестелесые твари большие
как бы с крыльями вымерших птиц
повторяют начало Псалтири
и читают не зная страниц




* * *
Иезекиль стоит во мне
во вретище стоит убого
он греет руки на огне
он обращается ко мне
но только подожди немного
и он меня не пропоёт
на невменяемом наречье
как будто полусонный мёд
объял дыхание и плечи
как будто Бог за мной стоит
и повторяет этот голос
как равноденствие войны
как страх, как вытоптанный волос




* * *
на скорости тоски переезжая Кёльн
им распрямляя сон нерусского предместья
где в толщине воды осеннее стекло
проглатывает рыб вращается на месте

я разучился жить по русским городам
разглядывать их стыд перегибать им спины
как будто жизнь одна она ещё болит
белёсой пустотой неясной пуповиной




* * *
Учишься ничего не бояться,
Привыкаешь спать на голых досках,
Смотреть прямо в глаза, смеяться,
Говорить, когда, рассудив, не спросят

Забываешь любимые имена и лица,
Странствуешь с упорством слепого прохожего,
И прикидываешься дураком, когда приснится
Что-то из прошлого

Ибо жизнь без Тебя все равно, что пустой сосуд
В ноябре мелкий дождь и водою нельзя напиться,
По земле облака, словно белые старцы плывут,
Впереди только осень из желтого ситца...




* * *
Господи, кто я и кем же я призванный
ноша Твоя повалилась с плеча

Имя Твое повторяю, не вижу я
даль без начала, без дна, без конца

неимоверного стоит усилия
длань протянуть и тоску перейти

мертвое море, набитое глиною
рот, неумевший к Тебе говорить




* * *
о себе говорим, но как дважды два
ангелы А и Б сочиняют за нас слова
веселиться беде напиваться впрок
ангел Б нажимает потом курок
ангел А просыпается, снился зверь
ангел Б открывает ногою дверь
и выходит верно, лежит роса
на земле и слезятся его глаза




* * *

1
плавающие сны
вдоль всей России
снятся на дне полноводной воды
рыбам которые спят в рыбацких сетях
положив под головы плавники...


2
мы будем учить наизусть наш страх —
аз и буки
веди меня за руку люди покой мыслите
земля добро есть


3
рыбам хватит крошек луны вместо хлеба
кроме этой тишины здесь никого
только Господь держит — в руках — плоское небо
тёмное как с внутренней стороны ладонь




* * *
как будто боже у меня внутри
поют полночи что-то соловьи

что им сказать что им писать в ответ
что смерти нет что счастья тоже нет

что ясную я зимнюю смотрю
погоду через впалую листву

что свет проходит через этот свет
на подоконник оставляя след

о Господи возьми меня к себе
как пойманную бабочку в руке




* * *
слово вера
слово смерть

где у дерева смерть
где у дерева вера
что такое вера
а смерть что такое

будет дальше

движется скорый поезд
по той стороне неба
мимо дерева мимо промокших его веток
мимо моей смерти во сне

что такое?




* * *

1
Вода лежит опрокинувшись на живот
Словно летает смерть испуганным воробьем
И не важно, о чём поёт


2
Нам ничего не слышно по эту сторону зимы
Днём умирают рыбы в осиротевшем воздухе
Влажное время из тополей и сырого снега
К пустой тишине протягивает ладони


3
Город сделан из воска и отсыревшей бумаги
Сон состоит из неровных зернистых мыслей
Мы ходим руками вдоль потемневших окон
Внутри плотного слуха и слышим только
Как бьется сердце большой умирающей рыбы




* * *
...бесплодные татарки молились,
встав на колени у пруда...

Мирча Элиаде

как я увижу того, кто стал во мне прозрачен
как я узнаю, что он со мной говорил
деревья и слова становятся всё незрячей
во мне ожиданье как белый плод
только не молчи не повторяй ненужные речи
на той стороне реки растёт дерево оно во мне светит
у него не видно коры у него прозрачные листья
листья у него из соли и из воды
у него невидимые на свет плавники

и плывут по воде тёмные его листья
нерождённых детей опускают в прибрежный ил
нерождённых детей отпускают в бессонную воду
перевёрнутому в воде своему неровному богу
вот и ходят они вслед за ним




* * *
или все-таки август
незаметен для нас
удивителен август
внутри выцветших глаз

оставаясь крылатым
он предчувствует снег
в темноте у кровати
оступаясь о тех

кто идёт по дороге
у слепого окна
окликая не Бога
не тебя, не меня

и незримые люди
и такая печаль
нелюдимые буквы
словно слово молчал

словно ты оступился
и упал в тишину
и прозрачные лица
проплывают к Нему

остается не громко
говорить о себе
словно просишь у Бога
отпущение бед




* * *

1
городской падалью питается нищий
пойди и закрой глаза ему тряпкой
пусть вместо души прорастёт у него подорожник
пусть трава прорастёт сквозь глаза его
вот он смотрит наружу: тишина около церкви
долго словно наяву рассматривает дорогу
воздух во рту — волокнистая холодная вата
ничего кроме слепоты кроме немоты птичьей
которая садится ему на плечи...


2
наше время проходит плоское сложенное пластами
мимо дождей и листьев мимо неназываемых станций
мимо осени (медленно — медленно мимо летят дирижабли
словно картонные брошенные на небо)




* * *
Внутри меня развёрнутое небо…

Опрокинутый на землю камень
Это всё евреи, говорите, евреи
У них казни

У них ожидание каждый день
Кровного хлеба
У них каждые сутки
По двое или по трое

У них лето и у них горе
А по земле ходят вороны
У них праздник…




бегущие волны
на середине мира
вера-надежда-любовь
вести
алфавит



Hosted by uCoz