на середине мира
алфавитный список
город золотой
КЛЕМЕНТИНА ШИРШОВА
Родилась в Москве в 1993 году, в 2015 году окончила Московский Институт Телевидения и Радиовещания, тема дипломной работы: «Рецензия в свете концепции периодического издания». Сейчас получаю второе высшее образование в Литературном институте им. Горького. Знакомство с поэзией начиналось со стандартного набора авторов: Анна Ахматова, Александр Пушкин, Марина Цветаева, Иосиф Бродский, Георгий Иванов, особенно можно отметить последнего. Сегодня мои вкусы меняются так быстро, что зафиксировать их уже нет никакой возможности. В 2014 году вошла в лонг-лист премии «Дебют».
АПЕЙРОН
всё — это всё:
мужское и женское,
земное, небесное,
прошлое, сущее
и грядущее.
всё — это всё.
оно всемогуще.
1
земля
по каким степям бродила твой предок, мать?
что хотела понять, скитаясь по деревням?
удавалось больше разрушить или создать?
обнимала деревья, кланялась ли камням?
свои острые скулы, красный и тонкий рот
с кем пришлось разделить ей, чтобы пойти вперёд?
где нашла голубую расщелину — вечный лёд,
из которого протянулся наш долгий род?
только нож — или лук и стрелы — брала на бой?
в своем храме языческом кровь проливала, воск?
и теперь задается главный, простой вопрос:
разве она хотела бы стать тобой?
2
вода
черепаха плывёт, поднимаясь из тёмных глубин
на пылающий день, на поверхность из меди и кварца,
чтоб очистить от соли огромного глаза рубин.
разевая космический рот, озирая пространство,
горький воздух вдохнуть — значит быть, значит снова прожить
свою новую жизнь, свою жизнь совершенно чужую:
значит снова соткать, сквозь века протащить эту нить
и потом натянуть, оборвать — но какую, какую!
будут Пушкиным звать, а родителей я подберу,
словно пазл подберу и жену, и друзей, и знакомых.
через тысячу лет станет ясно, что верен перу —
через тысячу лет моё дело и будет готово.
...синий блеск первороден, могуч, безнадежно един,
ослепительный блик, за который никто не в ответе.
нежно спит океан, как ребенок безбрежно любим
и сопит, и лежит разогревшийся в солнечном свете.
3
огонь
только мысли и хватит, чтобы зажечь свечу,
только жизни и хватит, чтобы любить своих.
не хочу быть огнем, хочу быть большим цветком,
расцветать и страдать, ничего не просить у них.
опадать и гореть, опадая, самой гореть,
в полуночии тихо тлеть, озаряя сад.
убивать не хочу, а только бы умереть
и без слёз чужих, без прочих таких наград.
4
воздух
над полем кружился ястреб.
мы шли, обнявшись.
он сказал мне — осторожно, хищная птица.
видишь, как гордо парит?
это потому, что свободен — сказала я.
да, но может напасть — ответил он
и добавил — я защищу.
я защищу тебя.
мне послышалось — я задушу.
глупость, конечно.
но всё-таки я ушла немного вперед.
потом вернулись в дом, поставили чайник.
я отдернула штору, которую он повесил совсем недавно
и снова увидела ястреба, летающего над полем.
спускался вечер, мы сидели под старой лампой,
пахло деревом, из красного угла смотрели на нас иконы.
я рассказывала историю про свою подругу,
которая принесла домой раненого ястреба.
это невозможно! — сказал он.
потом, говорю, уехала из страны.
уехала, всё — только её и видели.
он посмотрел серьезно.
мне стало скучно.
я отдернула штору —
нужно увидеть, что же там, за окном.
над полем кружился ястреб.
Song
у тебя есть страна,
чтобы ее исправить.
у тебя есть власть,
чтоб за нее бороться.
у тебя есть войны,
чтоб навести порядок.
у меня есть солнце.
у тебя есть выпивка,
чтоб от всего забыться.
у тебя есть игры,
чтобы не стало скучно.
у тебя есть время,
чтобы остановиться.
у меня есть птица.
у тебя есть женщина,
чтобы тебя ласкала.
у тебя есть дело,
чтобы найти опору.
чтоб ощутить себя,
у тебя есть тело.
у меня есть — слово.
***
чудеса закончились, стало тревожно тихо —
это жизнь подкралась на цыпочках вдоль ограды.
за оградой сидела я, не встречая лихо,
но читая книгу в тени городского сада.
тогда жизнь подошла вплотную и пёсьей мордой
потянулась меня сожрать сквозь тугие прутья.
пусть она ядовито хрипела — иди работай,
я позволила только страницу перелистнуть мне.
а потом жизнь ушла и долго не появлялась.
я как прежде читала книгу, смотрела в небо.
я гадала по строкам, сколько же мне осталось —
я скрошила воронам остатки ржаного хлеба.
я читала снова и снова, гнала усталость.
я звонила маме, плакала и молилась.
когда жизнь вернулась, мало не показалось.
но у книги конец такой, что тебе не снилось.
***
я подумала о тебе:
отрубился свет,
птицы столкнулись в небе
и началась гроза.
я подумала о тебе:
вышла из строя техника,
миксер стал биться током,
а фен — дымиться.
я подумала о тебе
и горшок с цветами,
годы стоявший на полке,
сорвался вниз.
я подумала: все неспроста
движется, как бы ведет к развязке.
и вот однажды
я подумала о тебе:
ты сам предстал предо мной.
это было страшнее всего.
тогда я решила, что больше не буду
о тебе думать...
я подумала о тебе.
***
мир белая твердь.
и корчится, и дробится,
как будто мужчина
в попытке родить ребенка.
не хочешь — не верь,
зима побрала столицу
и лишь потому
засвечена фотопленка.
сон больше не жизнь.
мерещится бой капели
на фоне глухой, нелепой
молитвы богу:
поменьше бы параллелей,
да зверя в теле.
побольше любви, терпенья
и сил в дорогу.
все дай, передай,
реши за меня, напомни,
как в этой матросской робе
мутит, не спится.
причина тому —
зима побрала столицу,
все в мире циклично.
горе в его утробе.
бегущие волны
на середине мира
вера-надежда-любовь
Санкт-Петербург
Москва
многоточие
новое столетие