Поэт, прозаик. Родилась в 1986 году, в Москве. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького. Помимо литературы занималась психологией (в том числе вела семинар по развитию творческих способностей) и журналистикой. Публиковалась в журналах и альманахах: «Гвидеон», «Плавучий мост», на портале «Полутона», «Новая литературная карта России» и др. Проза выходила на портале «Textura» (2019 г.), в «Антологии короткого рассказа — 2015» (премия «Русский Гулливер») и др. В 2015 г. вошла в лонг-лист премии «Дебют» (поэзия).

КНИГА О ГРЕХЕ И ПОКАЯНИИ
фрагменты из шестой главы

О глаза мои!

Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чём ни имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг. (Откр. 3:17)

Я не знаю, когда ослеп. Слепоту не физическую я имею ввиду. Смотришь, а не видишь, слушаешь, а не слышишь и даже не понимаешь того — вот настоящая слепота! Но Бог периодически кладёт свою руку на моё плечо и говорит: «Иван, ты пишешь про того, кто не ходит на совет нечестивых, а сам ходишь? Иван, ты говоришь, что интернет и виртуальность — это зло и его надо оставить, но сам? Иван, ты снова ослеп от собственного блеска. Иван, мне нет места рядом с тобой, ты ищешь не меня, но славы себе на земле». Так, мне кажется, он сказал. И сижу я в овечьей шкуре, но не из стада словно. Ну почему? Чаще, чем когда-либо, я стал понимать, что всё в социальных сетях происходящее есть поиск земной славы и похвальства друг пред другом. Конечно, не прямо у всех, но вот: заходишь ты на фейсбук, и там цветы, фотографии, и сам пишешь: «A у меня то, а у меня это, а у меня кирпич, а у меня дом! А у меня сарай, у меня бадминтон и вот вам всем!» Ну, если коротко. Причём хвастаться и тщеславится можно и самым искусным, тонким образом. Например, стихотворением собственного сочинения. Вздыхаю. «Како вы можете веровати, славу друг от друга приемлюще, и славы, яже от Единаго Бога не ищете?» (Ин. 5:44). Может, правда, она не в том, чтобы я бегал одурманенный радостью, а, может, сейчас, вот сейчас, когда мне плохо, когда я понял, что порастерял себя весь, я наконец воззову к Богу. Я — недостойный язъ! И всё будет по Его воле, не моей, наконец. Утратил я Тебя, Господи! Не углядел. Точнее, такой ров в душе моей от тщеславия, такая гнилая прорубь! Трущоба с корнями глубокими-глубокими, ядовытыми-ядовытыми. Как прозрение спустилось мне видение или просто картина умственная. Вижу я весь фейсбук, и каждый там словно маслом мажет по голове другого, и от того словно разжигается в сердце у него пожар, и угли остаются, а когда огоньки в углях совсем дотлеют, то человеку снова жара того хочется, потому что он начинает пустоту ощущать и дыма ему этого зловонного не хватает. А дым этот есть ничто иное, как почести, как похвальство человеческое. Мёд, насыщающий лишь губы, но не нутро. Бесполезный мёд и даже вредячий. И увидел я страшную картину! Ох, маменька! Увидел себя и близких, и сердца у нас словно бы прожжены этими головешками, и дыры такие, каких уже не залатать! И лица вижу, которые всё похвалы да славы хотят, похвалы да славы. И я... Я себя таким увидал — и всё, всё мне сразу расхотелось. Весь интернет увидел новым зрением! И зрение это страшное, потому что оно показывает правду. Никому, знаю, она не понравится. Но дело в том, что вот это разглядеть никто и не может уже. Тщеславие так вросло, так приелось, как изба в сказке про Ивана, что на печи лежал. Чтобы печь была, что нужно? Правильно, изба и никак ты её не изымешь! Иван без избы — как социальные сети без похвалы не существуют. Одно тут сращено с другим неизбывно. А я меж тем переехал в мир, стал встречаться с живыми, не виртуальными людьми, искать работу, читать бумажные книги, и даже ходил недавно в клуб. За одеждой стал следить, занялся спортом. Конечно, мир не тот. Сознание ещё не привыкло воспринимать день как день, время как время, пространство как пространство. Ещё пока лезет виртуальное восприятие. Поверхностность какая-то, спешка. Нет вкуса от дела завершённого, радости нет! События жизни должны приносить радость. А я понял, что мне хоть невесту найди милую, я как истукан буду стоять и смотреть сморщившись. Всё мне одинаково. Всё обесценено. Интернетом, собственно, и обесценено. Когда глаза мои миллион девушек увидели, я что же, миллион первой обрадуюсь? Даже говорить об этом не хочется, ясно же! Одним словом, задумался я о радости и полноте дела. Но вот есть иногда радость у меня в храме! Но теперь и вне храма найти надо, я же в храме всю жизнь не проживу. И вот, значит, музыка! Я теперь песни пишу и общаюсь с музыкантами. «Широко поле! Вольна воля!» И счастлив, это приносит эмоции. А вчера я написал свою первую официальную песню.

Господи, научи меня прощать. Творческий процесс, поиск вдохновения в реальности.


— постоянно поёт реальный Юрий Высоков в моих наушниках. Слушаю на репите. Группы нет, а голос солиста живёт, песни точнее. И здесь я расскажу вам интересную вещь. Вот что такое образ? Мы же про искусство иногда говорим. Образ художественный. Цифровой век съел человека, и поэтому какой теперь образ, а я говорю, образ должен быть, и вдохновение вернуть нужно нормальное. Всё я забыл... Мучился недавно. Вот переехал, переехал. Сижу, хожу. Стульчик, столик, обед. И хожу один туда-сюда, по дороге, по комнате. И это самое главное — «экзистенция», слово такое знаете? С самим собой встретился и понял, что нет меня. Тело вернулось и даже выздоровело (слава Тебе, Боже! Слава Тебе!), а душа не на месте. И каждый раз в сеть тянет, в эту гнилую, мерзкую дыру. И я себя за руку останавливаю, прямо молюсь: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!» Зависимость физическая. Но это полбеды! Что признать-то я должен? Что признать было страшно? А вот что я одинок. Полностью. Я всё время один. Моя неслучившаяся невеста Оля говорит: «У тебя в жизни много людей». Да, наверное, но знала бы она, как редко мы видимся! Встречи — дело только развивающееся, люди ещё не втянулись. Многие колеблются, а кто-то и подавно не хочет выходить из сети. Думаю, нет ничего страшного в том, чтобы сесть на кровать свою или диван, и сказать: «Сижу я здесь. Сижу один. Зовут меня Иван. Иван! Да, и всё у меня в порядке. Понимаете? Тут такое дело, я тут целую книгу рассказывал; что-то и словно бы терял себя, пытался найти, собрать. Кем я только не был! Но всегда был собой, и сейчас я точно знаю, кто "я", и это неоспоримая истина. Я — человек без проводов, без встроенных органов, без интернета. Я — живой человек, и сижу в комнате с бежевыми стенами, и кровать у меня застелена, и стол стоит, и лампа висит на потолке. И квартира эта не имеет виртуального аналога. Она одна-единственная на всём белом свете, и в квартиру эту не может проникнуть никто. Ни тролль, ни бывший приятель, ни ещё какие-то виртуальные люди, ни все те, кто хотел бы меня контролировать для своих, а не моих целей. Я абсолютно свободен. Только тут я абсолютно свободен и принадлежу себе. А там, там все принадлежат всем. Хотя это, друзья мои дорогие, даже хуже, чем в половом отношении, ну я рассказывал. Сеть собирает души и мозги. Собирает в один котёл, или два, три — неважно. А потом вы не знаете, что с ними делать будут? Главное, что по дороге человек себя так теряет, так засыпает о себе, считай, что пропал, но он, конечно, живой ходит по земле. Хотя чаще уже не ходит, только лишь лежит. Я видел с капельницами людей, чтобы из сети не выходить. Жуть. Но я не один, со мной Господь, и Он один реален. Он и есть реальность. Иисус — реальность, и она новая.

Понимаете, стол и стул вернулись, но мозги плывут иногда, говоришь с человеком, а что он живой, не чувствуешь. Опять же, всюду машины: турникет, плеер, телефон, дистанционная навигация, дистанционный паспорт-код, дистанционное управление людьми. Политика просто возьмёт это в свои руки и так неожиданно, как, возможно, нам и не снилось. Так вот, песня. Я теперь сочиняю песни. Чтобы песня родилась, нужно понять стиль музыки, проникнуться атмосферой. Мне нравится говорить с музыкантами — они люди не из этого мира. А дальше… Главное — не заходить в интернет! Дальше надо напитать душу, очистить дух. Моё самонаблюдение: осуждал, ненавидел, непочтительно говорил с отцом, отчаивался, впадал в маловерие, злопамятство, лень, гордыню, тщеславие, не делал добрых дел… О себе думал только, собой только озабочен.

И дневные заметки: зашёл в сеть на десять минут, начало тошнить, концентрация внимания упала, мысли рассеялись. После молитвы стало лучше. Пишу это вечером, состояние ещё слабое, в интернет заходить не хочу, физическое отторжение. На уровне мыслей-образов: работал днём над песней. По дороге из магазина заметил дерево с уже осенними листьями, а потом несколько подъездов, взгляд на дом сбоку, и цвета у листьев разные, но от природы, а не подсветка. Говорил по телефону с бабушкой. Утром читал молитвы и псалтырь. Ум, душа, дух. Природа, молитва, любовь. Чувства: испытываю смешанные чувства. Сложно простить близкого, вот и ещё записать к грехам за день — обида. И самое главное — осуждение. Осуждение словно камень висит надо мной. Огромный серый. Я тут решил, что даже ходить тяжело, осуждая: писать, думать, мечтать. Господи, помоги мне грешному, каюсь! Помоги покаяться мне, зарос я в конец гордостью, как дом на дне. Бестолковый аз есмь. Дурной, упёртый, слабый. Я одно сплошное эго. Смотрю и не вижу небес, только плита перед глазами каменная. Забери, Господи, от меня всё это! Всё это забери! Прости меня! Прости за мою гордость, самомнение! Прости, Господи Человеколюбче! Научи меня прощать. Я хочу научиться прощать.»