В огромном зале Дуэк-центра Бруклинской публичной библиотеки города Нью-Йорка в прохладный воскресный день 22 мая 2011 года в половине второго дня собралась весьма немногочисленная группа людей.

Центр имеет обширную русскоязычную программу, популярен и посещаем, и, например, на вечере памяти Беллы Ахмадулиной этот зал, напоминающий Большой зал ЦДЛа в Москве, был заполнен почти полностью.

На этот раз речь шла о литературе сегодняшнего дня, на мой взгляд, самой интересной — живем-то сегодня, тем паче, что представляли ее один из лучших современных прозаиков Ольга Славникова, одновременно — координатор литературной премии «Дебют», и, сообразно этому, поименованные в новостной ленте сайта премии как «лауреаты, финалисты и лонглистеры» Ирина Богатырева, Павел Костин, Андрей Кузечкин и Полина Клюкина. Надо отдать должное собравшимся: они явно подтвердили принцип «лучше меньше, да лучше».

В зале, что называется, царила атмосфера заинтересованности, информированности в отношении прозы Славниковой (ожидать этого от молодых литераторов было бы слишком смело, хотя обнаружилась осведомленность в отношении прозы Полины Клюкиной) и желания длить мероприятие — засиделись существенно сверх часов работы библиотеки, после чего уже стоя общались в холле (хотя фуршет состоялся ранее, в перерыве) — пока всех не попросили на выход и еще немного прямо на улице.

Лучшее впечатление от мероприятия – вполне приличное замыкание контакта между сценой и залом. За его стенами жила своей воскресной жизнью «столица мира», внутри него каждая произнесенная по-русски фраза дублировалась по-английски (в обратную сторону это соблюдалось не столь абсолютно), на сцене рядом с выступающими выстроился ряд книг из русскоязычных оригиналов и их переводов на английский… Иными словами, презентовалось продвижение российской литературы в англоязычный мир, но одновременно шел разговор, подчас заставляющий забыть, что действие происходит далеко за пределами литературных салонов России. Этому способствовал и великолепный русский язык принимавшего самое активное участие в происходящем писателя и переводчика Джона Наринса, куратора Музея русского искусства в Джерси-Сити и директора фонда «Causa Artium».

Как написал в своем отчете о поездке в Нью-Йорк Андрей Кузечкин (сайт «ЛитКульт») — по поводу продвижения российской литературы в англоязычный мир, «такие дела быстро не делаются — думаю, всё ещё впереди… для меня гораздо важнее, чтобы меня наконец-то заметили крупные российские издательства». Созвучно этому высказалась и координатор  международных программ «Дебюта» издатель Наталья Перова, имеющая в этой области большой опыт: «мало кто интересуется русской литературой в мире, но такие люди есть, и книги наши в небольшом количестве, но продаются». Короче, гости из России делали свое дело: если еще раз обратиться к прекрасному отчету Кузечкина, «выступали… перед местными любителями литературы, рассказывали о себе, читали отрывки из произведений… по следующей схеме: первое отделение — выступает Ольга Славникова, второе — мы... каждый автор представляет себя, потом звучат отрывки произведений, на русском и английском языках. В конце — продажа книг желающим. Ничего экстраординарного, в общем».

Действительно, ничего экстраординарного не происходило. Все в рабочем порядке. Видно было, что молодые люди, о которых в проспекте фонда «Causa Artium» сказано «This new generation is declaring itself with increasing confidence in all literary areas», учатся подавать себя и свое творчество — и, соответственно, российскую литературу и ее, может быть, самую интересную и действенную премию, и многому уже научились. Они раскованы, вполне уверены в себе, и на то есть основания: дело даже не в том, что они — избраны из многих, они — талантливы, хорошо образованы и продолжают учиться в престижных вузах, успешно работают согласно выбранной профессии литератора, и при этом занимают активную жизненную позицию, хотят хорошо делать свое дело и быть успешными во всем и, главное, явно видят реальные пути к этому. На сцене Дуэк-центра сидели представители интеллектуальной элиты молодой России, и были они в прекрасном расположении духа, производя впечатление людей с достаточной долей оптимизма смотрящих в будущее. На вопрос, почему герои их произведений как правило переживают трагедию асоциальности, невписываемости в общество и конфликта с ним, был дан общий ответ, суть которого хорошо выражается словами Ирины Богатыревой: так мы изучаем жизнь, поскольку идущие в обществе процессы по-настоящему можно увидеть только не будучи вовлеченным в него. При этом все они дружно сошлись на том, что лично у них в жизни «все хорошо»: работа, учеба, семья — все в полном порядке.

Казалось бы, ответ на этот вопрос лежит на поверхности: взять хоть Онегина с Печориным, тем более Чацкого, они что — хорошо вписывались в современное им общество, пусть и не доходя до асоциальности? И сколько уже поколений, начиная с современников их создателей, вникают в характеры этих героев, а через это — в идущие в общества процессы. И кто из размышляющих о жизни молодых людей во все времена свободен от бунта, или хотя бы желания его, против законов и устоев общества? Однако есть тут некий ускользающий от формулирования, но отчетливо ощущаемый фактор, переводящий ситуацию в некое новое качество и ставящий массу вопросов в отношении этих самых асоциальности и невписываемости, и об этом не раз говорилось на пресс-конференциях «Дебюта» — также на уровне постановки вопросов, а не нахождения ответов. На этот раз, в Дуэк-центре, хорошо сказала Наталья Перова — о том, что период формирования авторов «Дебюта» пришелся на время кардинальной «перестройки» общества, в силу чего у них сложилось иное восприятие «нормы» добра и зла, чем у представителей старших поколений, в чем-то существенном непостижимое для них.

Разговор завязался интересный, но — действительно, «ничего экстраординарного, в общем». Кроме того, что он явно тянул на разговор «своих» и забывалось, что за стенами дискуссионного зала на многие мили раскинулась страна со своими собственными «нормами», вольно или невольно проникающими в сознание живущих в ней. То же можно сказать и в отношении общения зала с Ольгой Славниковой, как сказано в проспекте, «one of the Crucial Figures in Russian Letters». Такой человек в особом представлении не нуждается, и разговор с ней постоянно сводился к отданию должного ее мастерству и обсуждению особенностей ее стиля. Звучали такие слова как «чувство замысла», «фактура текста», «живописность прозы», «первоначальная идея» для сюжета и тому подобное, а большинство вопросов касалось творческой биографии и технологии написания романа.

Отвечала Славникова в свойственной ей манере — подробно, но исключительно по существу, охотно приоткрывая завесу над скрытым от читателя. Она говорила об особенностях зрения, позволяющего восстановить по памяти виденный когда-то предмет в казалось бы не воспринятых тогда деталях, что освобождает от необходимости использования записных книжек; о «нервных узлах текста» и его саморазвитии; о прототипах героев, идентифицировать которые временами невозможно, а временами они встраиваются в структуру текста под своими реальными фамилиями... и так далее.

Интересно было слушать рассказ о том, как она осознала себя писателем-прозаиком — после того, как объяснительная записка в деканат факультета журналистики Уральского государственного Университета неожиданным образом вылилась в рассказ о поиске пропавшей собаки соседа. Но особо интересный разговор получился о сути термина «достоверная фантастика». Хотя, на мой взгляд, предмета дискуссии тут нет, разве что детали, и суть термина достаточно полно была изложена Славниковой в трех фразах — о том, что достоверно описать действительность можно только прибегнув к элементам фантастики, но с обязательным сохранением точности и конкретности деталей при описании видимого человеку. Полностью соглашаясь с этим, в качестве собственных аргументов могу присовокупить свою статью в №3 журнала «Урал» за 2011 год, в которой немалое место отведено творчеству Ольги Славниковой (http://magazines.russ.ru/ural/2011/3/via14.html).

Любой термин можно оспорить – ничто в этом мире не абсолютно, но найденная самой Славниковой формулировка «достоверная фантастика» явно лучше, чем «магический (или метафизический) реализм», к авторам которого ее обычно относят. В опоре на этот термин лучше понимаются ее романы, два из которых, последние по времени, были представлены, если еще раз обратиться к отчету Андрея Кузечкина, «местным любителям литературы»: «2017» и «Легкая голова». Первый, увенчанный Русским Букером — уже изданный и на английском языке, с изображением на обложке пятиконечной звезды и вписанного в нее серпа-и-молота.

Такие разные, эти романы, базируясь на «достоверной фантастике», выполняют, наверно, главную задачу романа: фокусируют трудно поддающиеся точным формулировкам атрибуты времени, в которых находит свое отражение то, что можно назвать его нервом. И если первый из них насыщен атмосферой «перестройки», то второй уже глубоко пост-перестроечный. То есть, самая что ни на есть литература сегодняшнего дня. Изменились и герои: самобытных, талантливых, тяготеющих к асоциальности личностей сменили ординарные, социально адаптированные офисные работники… вот только проблем — вполне сходных — не убавилось.

Не могу сказать, что мне жаль тех, во всяком случае, русскоязычных, кто, будучи тем воскресным днем в Нью-Йорке, не заглянул в Бруклинскую публичную библиотеку. В конце концов, способы познания мира, равно как и интересы, разнятся. Да и вообще, жизнь — штука сложная, особенно в условиях смешения языков и культур. Может, в следующий раз все будет по-иному.