на середине мира
алфавит
станция


РОМАН ШЕБАЛИН







ПОБЕДИТЕЛЬ ДЕКАБРЯ


ты выходишь, ты ещё не знаешь, как и почему, но это декабрь: надо, надо, надо.

ты примерно прикидываешь — там идти нельзя, там совсем нельзя, там перекопано, там и вовсе грязь на метр вниз, а тут — хоть бы что-нибудь чёрная кошка пересекла — надо же как-то отказаться, отмахнуться от следующего шага, где — наверняка — холоднее, чем здесь сейчас; ты мысленно представляешь себя упавшего, сплюснутого вечерней мглой, распластавшегося — потому что опять чугунные заморозки: вечер, декабрь,

22:41


но ты знаешь почему, ты знаешь куда — вот дорога, вот — кусты, за ними брошены награбленные нерадивыми дворниками давешние мешки с листьями; и надо уже идти, а ты стоишь и ругаешься на дворников, на их мешки — потому что не видны за ними неподалёкие огни открытого ещё магазина;

22:53


нет, ты знаешь не только куда нельзя, ты знаешь, куда и можно, и нужно; но как себе позволить хотя бы размяться в двух подтаявших под тобой мокрых выемках? и проломить бы этот наст дальше, третьим шагом, до тротуара, до бордюра, а потом — ждать, чтобы среди волочащихся поодаль машин высмотреть окошко к огням на той стороне улицы, перекрёстка, другого квартала...


да, ты знаешь — не надо ждать, не надо смотреть по сторонам, ничего не скажут тебе эти стороны, только испугают, только столкнут в грязь и метровую пропасть, потому что — всё ещё вокруг декабрь и ничего декабря кроме. просто ветрено, темно и грязно. и всё тут, декабрь;

22:59


значит, ты уже не прикидываешь, значит, ты уже выдыхаешь, значит, ты уже переминаешься с ноги на ногу, теперь можно, ты победитель, ты выиграл, ты рассчитал, ты спасён, ты уснёшь и завтра выйдешь на работу, ты победитель декабря. теперь ты знаешь — именно так и было надо, именно и только так, в этой мгле, в этих заморозках; да и денег на водку совсем не было.




ПЕСНИ И ПЬЯНКИ





* * *
Москва город для жизни
Москва город для смерти
гордые но капризные
друг другу не верьте

повышенная тревожность
стабильное выгорание
крылья сложить не сложно
не стоит внимания

в юности или старости
к моргу одна дорога
всем прочим досталась
тревога




* * *
если где-то это ты
то когда-то это я
вот откуда видишь ты
что сегодня слышу я?

вот откуда и куда
и посуда и еда
птичка рыбка червячок
тенью лягут на бочок

всё что тайно и случайно
приходило в гости к нам
отчего необычайным
нам не кажется теперь?

вот сидим а мимо мчатся
те кому мы станем сниться
время выело глаза
кто запомнит наши лица?




БЕССОННИЦА

Бог имеет форму шара
Сердце — форму лжи
Ты в ночи очнёшься старым
Тихим и чужим

И от скуки отпуская —
Мол пойди проверь —
Где комар в ночи летает
Как закрыта дверь

Лишь на несколько мгновений
Просто посмотреть
Не молчат ли в окнах тени
Не пришла ли смерть

Оглядись проверь а если
Кто-то где-то был
Может он с тобою вместе
Тихо проходил

Но упал — и не подняться
С сердцем вдруг беда
Может надо разобраться
Раз и навсегда

Значит только этой ночью
Знаешь только ты
Бог имеет форму точки
Посреди черты

И стоят прижавшись — словно
Скоро сгонят прочь —
Три любовника безмолвных
Лоб, стекло и ночь




СТРИПТИЗ

Она дробится теперь отражениями
Она на цыпочках — вокруг прокажённые
Внутри — самосожжение
Она почти перестала
Быть кем-то

Почти перестала
Делать лопатками, локтями, суставами
Она почти перестала
Скользить кожей между
Голубым небом
И тёплым алым
Она расслаивается на движения

Её увидели глазами
Её заляпали
Как мясо туши на дюжины размечают фрагментов
Она ещё мягкая но каменеет
Когда-то тело но тем не менее — нужное тело
Тушу хватают фрагментами
Хавают
Но туши уже не хватает

То есть, блюют
Сгустками, сколами, впуклостями, выпуклостями
Чтобы — заново собранную
Подать себе снова

Костерки пробежали по коже
От мест узнаваемых до неназываемых
Куда не заходит
Твой хозяин
Куда не знает твой лучший хозяин

А некуда больше хозяину деться
И незачем больше пытаться хозяину
Прибежал осмотреться — а вместо женщины
Средство
Новое
Всего лишь — чуть дороже чем старое




* * *
Прибыл клон на похороны клона.
Зимний город. Снег недавно выпал.
Мокрые скамейки, пешеходы,
Пробки. И пешком до морга проще.
Но не легче. Легче на скамейку
Сесть и видеть: город, пешеходы,
Вечер, снег и птиц следы на снеге,
И людей следы поверх прошедших птичьих.

И, сперва замерив, сняв и взвесив,
Из одной лаборатории в другую
Пронесут большой закрытый короб.
А потом, согласно директиве,
Сразу в морг, а после — в крематорий,
Где под наблюденьем лаборантов
На окраине, без слёз и без оркестров,
Всё, что было в коробе, сожжётся…

Знаешь, я в Москве ни разу не был —
Нас возили в Мельбурн и на Яву,
Где на конференции вводили
Данные о холоде и снеге.

Сколково, Москва, Россия, вечер.
Видишь, вот и я к тебе приехал.
Я самостоятельная личность
Я самостоятельная личность




* * *
маска ужаса лишь маска
оттого и потому
я рассказываю сказки
к сожалению всему

вдоль заборов и заводов
прохожу за шагом шаг
и обрывки разговоров
сообщаю просто так

я столбу напротив дома
говорю: напротив дом
прихожу потом к знакомым
говорю: я вам знаком

говорю о том об этом
чтобы этому тому
доставалось больше света
в путешествии во тьму

потому и корчу рожи
оттого и веселюсь
что веселье это сложно
значит просто это грусть

значит надо быть иначе
значит буквы и слова
что-то значат и не значат
безгранично и едва

в будущем и во вчерашнем
в темноте, при свете дня
мне сегодня просто страшно
Боже
выслушай меня




* * *
не бывает пронзительным суетное
низкорослое и курносое
и походу выходит — я в сумме-то
не дорос до серьёзных вопросов

но такая тоска от этого
безнадёжная, топкая, тленная
что я как бы от образа смертного
возвышаюсь путём умаления

как бы умер уже и бонусом
бесполезное продолжается
тень без тела и эхо без голоса
смерть от скуки и жизнь из жалости




* * *
В тот новый день, когда заря
Была уже в пути,
Не я сказал — ты это зря,
Ты это прекрати.
Но тени двинулись и свет.
Мой дом, страна, Земля,
Окно, кровать, ковёр, паркет —
Проснулись. Но не я.
Не я открыл свои глаза,
Не я зевнул и сел
И вслух не я «привет» сказал —
Так просто, между дел.
А после — в ванну, в туалет,
На кухню, в коридор,
Где «Уходя, гасите свет»
Висит и до сих пор.
Не я ходил, не я гасил,
Не я вращал ключом.
Не я в подъезде закурил
И дверь толкнул плечом.
Не я по улице пешком
Куда глаза глядят
Пошёл — найти тот старый дом,
Где жил лет сто назад.
И вот совсем не я пришёл
В тот дом, где прежде жил,
Не мне тотчас накрыли стол,
Не я там ел и пил.
И поднял тот печальный тост,
Не чокаясь, не я.
Не я был весел, свеж и прост,
Как все мои друзья.
Не я стаканы осушал
И с видом знатока
Не я о Брейгеле вещал,
Осоловев слегка.
Не я читал стихи всю ночь,
Не я пускался в пляс,
Не я ушёл однажды прочь
Туда, где я сейчас.
Не я вошёл, не я присел
На смятую кровать
И в то окно не я смотрел
И всё не мог понять,
Кого оставила заря
Навеки одного.
Не я не умер. Умер я.
Бывает. Ничего.




* * *
Почему я не здесь? мне гремели в ночи,
Пробиваясь сквозь морок московских туманов,
Заводские дымы, и гудки, и лучи,
Все зарницы на свете, все звёзды и страны!

Почему я не здесь? Запах ветра тугой
Брал меня и швырял, точно красного зверя,
В озверевший от времени мрак ледяной,
Мной ломая заставы, засовы и двери.

Почему я… скажи, это правда простор
Открывает нам всё без утайки и честно?
Это город, который мне сердце растёр
В пыль и прах для очистки конкретного места —

Для того чтобы сквозь, для того чтобы из,
Чтобы через меня проходили и били
Все гудки и лучи тесным скопищем призм,
Раздирая, круша то, что прежде — любили…

Вот чем был я и не был; вот вступает заря
В этот мир, в это время — степенно и точно.
Почему я не здесь? Город бодр, а я
Засыпаю, поставив последнюю точку.





* * *
пей вино и всё пройдёт
только много пей
пей, пока араба ждёт
выживший еврей

пей, покуда самолёт
лезет в небоскрёб
пей, когда никто не пьёт
пей, забыться чтоб

пей, пока тайфун, Ковид
Путин, Трамп, дефолт
пей, пока ООН громит
сомалийский флот

пей, закрыв свои глаза
много разных вин
пей, — вот так тебе сказал
мудрый Шебалин



РОМАН ШЕБАЛИН
На Середине Мира


Листы и другие стихотворения



на середине мира: главная
озарения
вера-надежда-любовь
Санкт-Петербург
Москва