на середине мира
алфавит
станция

"Меня ничего не бесит": стихи о девушках. 2020
С видом на белые тепловозы: стихи из книги. 2017



АНДРЕЙ ПЕРМЯКОВ







«МЕНЯ НИЧЕГО НЕ БЕСИТ»
Стихи о девушках


Благовещенье

Ветви на малиновом закате:
нежность, каллиграфия и танец.
«Высветление пресветлой благодати» —
написал один задумчивый китаец.

Изъявление торжественного лика,
сонмы восходящи, море света.
И тоска — до заячьего крика.
Скоро лето, золотые. Скоро лето.




Иаков 2:10

Вот как-то так: ходил себе, дышал.
Не соучаствовал в особенных злодействах;
И вообще, совсем немного нарушал —
Не укради, да не прелюбодействуй.

И дальше бы дышал себе, ходил.
Но тонкий-тонкий звук из книжной пыли:
«Поступок был? Выходит, также и убил»
Ещё точнее: «— вы же и убили».




Старый Новый

А вообще, мы с Дашей — котики.
И аватары неудачи.
Мы смотрим «Шeрбурские зонтики»,
едва не плача.

Там у героев всё безвыходно,
притом они такие милые.
Им вовсе незачем завидовать,
но мы завидуем.

Закончится — включаем снова,
и вдруг не мрак.
Катрин Денёв, Нино Кастельнуово.
Ну, как-то так.




Постправда

— Напиши, говорит о том, что тебя действительно бесит.

А меня ничего не бесит.
Не, ну, когда тебе в душу кто-нибудь лезет,
неприятно, понятное дело, но можно и отойти.
Отойти, не сходя с пути.

Ещё не люблю касаться рукою брезента
(напильника, жёсткого снега, перевысохшей изоленты,
постороннего человека, другого-прочего абразивного).
Это тоже можно перетерпеть, это как доказательство от противного.

Не люблю, когда изменяет тело.
Не люблю, конечно, когда умирают дети.
(Мне, видать, за это и прилетело,
но чего не бывает на белом свете?)

Ещё мне немного претит изображать клоунаду
(Вот тут ничего не попишешь: надо, так надо).

А самое страшное — это твой ближний, когда он теряет лицо.
Ты сразу тогда себя чувствуешь конченым быдлом.
Впрочем, лицо потерял, другое лицо нашёл, тут и дело с концом.
Как говорится, что было, то было.

«Словом, я отвечаю, что, дескать, про бесит» — никак.
А она говорит, что я — несообразный дурак.
Ничего, говорит, из меня хорошего не получится.
Обещает, что мучился, мучаюсь, далее буду мучиться.

Поорала ещё немного, ушла вникуда.
Беда.

Из палатки пахнет крылышками на гриле.
Ну, и ладно. Зато хоть поговорили.

Кому бы ещё действительно сокровенное рассказал?
Радость, ноябрь, буфет, Вологодский вокзал.

(Бесит не соответствовать ожиданиям близких людей.
Но как теперь скажешь ей)?




Студентка

Сперва про Куросаву и Хичкока.
Затем про Квентина (про МиясУ)
Затем про «было хорошо, а стало плохо».
Ещё затем: «Порежь, Андрюша, колбасу»!

Затем в кровать.

ЗасИм, внезапно, рагнарёк:
«Тебе кончать, а мне рожать»!

Ну, ок.




Они

Вот стояли и стояли,
И глядели и глядели.
И мороженое ели,
Время было еле-еле.

Ветер дул, и как-то сразу стих.
Восемнадцать было (на двоих).

И она тебе такая: «Что»?
Ты внезапно сразу тоже: «Что»?

Если долго всматриваться, то…




Можга

— Ты даже и на удмуртском умеешь?
— Н-у-у-у, как «умею»?
«Мон-тон-яратон» — знаю.

Сам ей, стало быть, руки руками греешь,
От себя такого хорошего млеешь,
Рыбка в пруду играет.

Держишь ей руки предельно нежно,
Она говорит — «Не хочу».
Раз говорит «Не хочу» —
Сваливаешь, конечно,
Салютуешь лучу.

Говоришь себе: «Ерунда».
Говоришь: «Всё ещё обойдётся»


Наша, восьмиконечная, чёрная с красным звезда.
Наша, удмуртская, красная с чёрным звезда,
Как над тобою смеялась, так и смеётся.




О’кошко

Немножко соприкасаются головами.
Оля читает книгу, начавшуюся словами:
«Книга посвящена агрессии —
то есть инстинкту борьбы против собратьев по виду».
Соседка включила Егорушку Крида.
Обе готовятся к сессии.

Не то, чтоб, конечно, готовятся,
но худо ли, бедно — сдадут.
Халява неплохо ловится,
коленки не подведут.

Коленки? Ну, да, коленки.
Обычные, в общем, коленки.
У Оли, вроде, фигура,
и, вроде, фигура у Ленки.
Словом, ну, так: не дуры.
Но эти тени на стенке!
Но эти сомнения рук!
Как пасквиль писал: «скрещения» —
«Структура знак и игра в дискýрсе гуманитарных наук»,
Данные нам в ощущениях.




Филологическая барышня приехала на каникулы,
а он её укрыл


«Это метонимия, это неопасно.
Целая деревня к нам всяко не пойдёт.
Ты не бойся, ясно? Лучше обними меня:
Ничего опасного не произойдёт.

«Ничего опасного» — тоже метонимия:
Разное опасное случается всегда.
Не дрожи ты, славная, правда — обними меня,
Нет, никто не хватится, это ерунда.

Слово «жабьеглазый»? Это бахуврихи.
Я же не из глазок только состою.
Самого пугают эти стуки-крики.
Ну, не бойся, правда: сразу не убью.

«Это сердце» — видимо, тоже метонимия.
У меня, у старого, был уже инфаркт.
Каждый шорох в комнате — выстрел орудийный.
Сложно быть серийным. Сложно. Это факт».




Съездила на каникулы

Оля вышла за ограду,
чтобы не бесили.
Оля очень-очень рада:
Олю разлюбили.

Оле воля и неволя
стали всё одно.
Плачет маленькая Оля
как в большом кино.

Как в кино цветёт гречиха.
В небесах красиво.
Сладко-сладко, тихо-тихо.
Непереносимо.




Капитуляция

Это очень-очень просто.
Взять бы автомат
И сказать бы очень грозно:
«Ёб жеж вашу мать»

Поливать бы от плеча бы,
Сколь хватило силы бы.
Я не то, чтобы скотина,
Но не рефлексирую.

Как закончатся — им, гадам,
Ножик от колена бы.
Ведь они ж убили вправду
Наше поколение.

Это… это… это.
Типа холокоста
Это дети умирают
Враз и очень просто.

Это так они играют
В эти холокосты.
Это Олиньку швырнули в сечку девяностых.
Так подумаешь, а дальше — опадает злость:
Мы же как-то-как-то-так-то?
Всё же обошлось?




Хорошее отношение

Футболист хорошо играет, сколько живёт собака
За поэта сказали — у него лошадиный век.
У политика долго: дебют, поношение, драка,
Всякоразное, далее — новый разбег.

Но политика — ладно. Любовь интересней.
От сумы-от тюрьмы худо-бедно уйдёшь, от неё — не уйдёшь.
Говорят, что любовь это, типа, короткая песня,
А, по-моему, дольше. По-моему, где-то — как ёж.

Ну, вот правда. Сейчас повторю, уточню, перемножу,
Как всегда про любовь — всяко-разно поделим на два.
Так и выйдет: любовь непременна, покуда жив Ёжик.
И обратно: покуда жив Ёжик — жива.




АНДРЕЙ ПЕРМЯКОВ
НА СЕРЕДИНЕ МИРА


"Меня ничего не бесит"
стихи о девушках
2020

С видом на белые тепловозы
стихи из книги
2017











на середине мира: главная
озарения
вера-надежда-любовь
Санкт-Петербург
Москва