Второе солнце
ЕВГЕНИЯ РИЦ
ВТОРОЕ СОЛНЦЕ
***
В дымном облаке пожара
Не столь отдалённого огня
Какая-то жизнь бежала
Одновременно впереди и позади меня.
И так прекрасна была земля
В дымной, её снедающей лихорадке,
Что верилось, у неё отныне свои порядки,
Своё право руля.
Люди обвиняли правительство в чересчур хорошей погоде,
И не исключено, что в этом была какая-то правота.
Птица-пепел, самовозродившаяся в этом незапланированном перелёте,
Садилась на провода.
В воздухе за дымом невидимом и красивом
Вся природа, живая, как расплавленная пластмасса,
Набиралась петитом или курсивом,
Что огонь подбирается к шестнадцатому арзамасу.
Но и это останется только памятью,
Будучи выжжено знаками вроде бы крепкими, как стальные,
Уже послезавтра окажется четырьмя-пятью
Днями, казалось бы, более яркими, а на деле просто более дымными, чем остальные.
***
Вот земля лежит в ореоле славы.
Бесконечное лето, она устала,
У неё до осени золотые травы,
Золотое сердце, она простила.
И копчёный запах её приправы
Поднимается выше её престола
Над красотами и крестами.
Мы уже не рады, уже устали,
Но ещё пожалеем, не раз ещё возжелаем
Дымный полог ее подола,
Но такого лета уже не станет
Никогда или очень долго.
***
За городами щетинистые поля,
Расшатанные сады.
В городе тоже асфальтовые поля.
Их урожай июля,
Летнего февраля —
Лиственная позёмка,
Обёрточные плоды.
Еже-
Дневное небо даёт кругаля
Вместо воды.
***
Белый свет,
Выплывающий из-под век,
Исподволь, исподтишка,
Как исподнее замаранное,
И хватит ли порошка,
Чтобы его отмыть,
Мыльного корня,
Чтобы его ответвь?
***
И город обращается в курорт,
Сухой, обманчивый, безводный,
Но немудрящая мелодия плывёт
Над улицей брусчатой и бесплодной.
Там
Кришна-
И-
Ты,
Тут танцуют танго
Распахнутые летние кафе,
До времени открытые времянки,
И юбка поднимается с колен
Немного оголтелой горожанки.
***
Оттого, что вакация оказалась вечной
И вода, испаряясь, стоит столбом,
Солнце оказывается не самой удачной вещью
В ворохе белом и голубом.
Снятое молоко сентября и марта
В данном случае равноудалено.
Это та же школа, не та же парта,
Третий ряд, развешенное окно.
И покуда плоть моя учит плавать
Воду меж крепко стоящих ног,
Глупо спрашивать, по какому праву
И государству звонит звонок.
Как стоит вода под палящим солнцем?
Медленно выгорает озёрный край,
А она такая стоит и смеётся,
Вся абсолютно белая, как экран.
***
Будешь ли счастлива ты, когда
Дождь пойдёт третий, четвёртый день?
Или не дождь, а время и поезда
Не пойдут, а останутся? Но задень
Не дверной колокольчик, а подвесной
Ветер, поющий по моде прошедших дней —
Так и будешь чувствовать не спиной,
А тем, кто стоит за ней.
Будешь ли ты счастливее здесь, сейчас,
Когда новость уже не нова, но старость не так стара?
Ночь проходит, но день оставляет ей часть
Следующего утра.
***
Имена городов не имеют имён,
Не имеют силы,
Имеют плен.
Здесь уместно бы вспомнить какой-нибудь детский тлён,
Но это не всё о нём.
Города городов громоздятся по гроздьям дорог,
По ниткам проезжих частей,
Небо сжимается в серый комок
По доброте своей.
Сердце сжимается в красный комок,
Тело — в живой комок.
Над садом садов плывёт один лепесток
И тысяча тысяч стеблей.
***
1.
На свалке ветер играет
На пианино.
В том, что нет никакого Рая,
Моя тень меня обвинила.
Все, говорит, пройдут, как один
Или двое,
Но куда деваться музыке после винила,
Воину — после воя?
2.
Всё ли растёт под плёнкой,
Или только душа и тело,
Только земля и воздух,
Только тень и её дом,
Стоящий к ней под прямым углом?
Каждый послед облекается подоплёкой,
Каждое дно — вторым дном.
Пруд зарастает травой и ряской,
Городские птицы вымерли и сгорели.
Каждый день вглядывается в себя с опаской —
Всё ли на самом деле?
3.
И они верили в белую сажу, в прозрачный смог,
Оседали запахи — каждый в своём дворе,
Солнце оборачивалось вечером на восток,
Забиралось на минарет.
Земля поворачивалась к лесу одним плечом —
Узловатая грация, крепкая красота.
Они говорили, что на ней нет
Креста
И ни на чём.
***
Считывать одёжные коды с обеих рук,
Молодёжная кода, вневозрастной испуг.
В Интернете пишут, скоро взойдёт вторая луна,
Но не тут.
Скоро второе солнце со дна зрачка
Скажет первому:
— Ты — мой день.
Улицы вьются, как основа вокруг утка,
То есть параллель накладывается на параллель.
То есть пароль введён:
Три слепошарых точки, три глухонемых тире,
Три слепошарых точки скоро второе сердце первому простучит.
Это легче выучить, чем стереть,
Выдать — чем получить.
***
Там, где было лето среди зимы
И искусственная лагуна для ветряных забав,
Там мы были. Но были ли это мы
Или второй состав?
Например, ледяная крошка и самолётный гул,
И слюда, подкрашенная огнём.
Сколько ещё будет таких лагун,
Сколько небес в одном?
А сейчас не зима среди лета, но осень или весна,
Шаг назад и влево, вправо и наугад.
Год отпусти на время, и времена
Из него друг с другом заговорят.
***
Вот, душа в крови.
Лёгкая, зябкая, как женщина на покрывале.
Как ткань её плотную не крои,
Всё мало.
Всё ей немило, её слои
Перемежаются, как волны в сладком ночном эфире.
Дальнобойщик делает перекур, переключает радио,
Но сколько там ни лови,
Не хватит и на полмили.
***
У пошаговых магазинчиков пряный маленький запах,
Не спёртый, скорее, ворованный,
Нет,
Скорее, дарованный
Свет.
Мы живём на обочине
Маленьких лавок и ряда больших магазинов,
На окраине клумб.
Здесь иные не прочие,
Каждый друг другом любим,
Клуб
За клубом расходится дым.
Парк тридцатых годов —
Признак, призрак советских окраин,
Точно панк девяностых годов
Точной бритвой случайно поранен
Не поверх, но всё же снаружи голов.
Но всё уже и уже дорожка,
Покуда кустарник
Не вырублен,
Покуда пустырник
Не выпит,
Покуда стоянка — пустырь.
Тень проходит сквозь спину навылет
И зарывается в пыль.
ЕВГЕНИЯ РИЦ
На Середине Мира
На Середине Мира
Настоящий Ангел
Второе солнце
бегущие волны
на середине мира
город золотой
новое столетие
СПб
Москва
корни и ветви
