на середине мира алфавит станция СВЕТЛАНА ШИЛЬНИКОВА
Для себя я определила, что стихи — это звучание пространства в определенное мгновение времени.
Собственно, та правда себя (мира), которую и от себя мы неосознанно скрываем, скорее не подозреваем.
И строй — с ладами, струнами, отверстиями, клавишами, деками, рамами.
ПАМЯТИ МУЗЫКИ1 Памяти музыки тамара сергеевна бахова в сердце моем расчехляла свою виолончель и втыкала ее в незарастающее овальное окно. виолончель молчала, я терпела, смычок порывисто попискивал, но музыка так и не начиналась. мягче, мягче бросай растопыренную ладонь на яблоко, круглее пальцы. суета сует моя, зачем тебе слезы? зачем тебе клавиши и педали? бросай свою деревянную ладонь на яблоко. русская девочка, зачем тебе еврейские способности и немецкое пианино. круглее, круглее пальцы. когда-нибудь ты сможешь отогреть свои красные ручки и начать музыку с моей виолончелью. суета сует моя, дай я их разотру. 2 Если это Москва Если это Москва, почему не со мной Говорит на освоенном русском? Я иду вдоль реки меж строфой и струной, Как троллейбус на перезагрузке. Это Яуза, детка, целует гранит Черной грязью и синей водою, Ловят рыбу бомжи и уходят в зенит Косяками, точнее ордою. Солит сушки отец, сушит яблоки мать: Вы выходите, будьте любезны, Разрешите пройти, запретите сказать. Я из местных и здесь неуместна. Приголубь меня, красно-кирпичный забор Полукружьями шатких пролетов. За спиной у меня не Москва — кредитор, И 3D на беспамятство фото. 3 Чижик-Пыжик Или ты, винтокрылый, по лисьим бежишь городищам — Никого, ничего, ни лица, ни улыбок, ни глаз, Наблюдающих за: только воздух стихами пресыщен И на перьях повешен, как яблок ненужный запас. Или я, безнадежная, в красном вагоне ворую Ленинградское время и пыль на чужих сапогах, Отдавая места, отступаю. Продувшись вчистую, Прислонилась и падаю или взлетаю впотьмах. Никого не умею жалеть — понимания ниже Отпускается взгляд, упирается в бронзовый свет, В безграничный уступ, где непойманный зверь чижик-пыжик Не поет и не пьет, в одиночный врастая пикет. 4 Волга волнуется раз Волга волнуется раз и поспешно уходит За море вдохом вторым опрокинутых родин В общую воду, в кормушку осеннюю, в кремль Красный и белый, молочная девочка дремлет Возле ворот его, стен деревянных, кирпичных — крошка и стружка друг друга стремятся напичкать кожей своей, прорасти в мое среднее ухо oстрым отитом, сосущей песок с голодухи пойманной рыбой. На леске подвешена отмель. Я эта леска, одна из случившихся копий Прямовисящих глухих над лежащей рекою С маленьким словом за сонной молочной щекою. 5 Забормочу, зацелую... Забормочу, зацелую Город в пыли апрельской — Раковину золотую, В коей живу как взвесь я, Частью себя на стены Теплые оседая. Ходят по стенам тени Маленькая, большая. Плюшевого медведя Держат за обе лапы. Мелом на город светит В полупоклоне лампа. Пыль облетает с неба Я облетаю с пылью Капля, лучина, щебень, Плачущий собутыльник. 6 Строевая Не говори со мною о погоде — Погоды нет. Дороги унесло К прибитым звездам злое ремесло Поэтово, к которому не годен Как к строевой — натянутый мысок Всего лишь продолжение покоя На битой плитке мэрского покроя С намыленной травой наискосок. Шинель мала — в кармане шерстяном Обменянные в детсаду погоны На две машинки, бывшие в угоне, Москвич и Волгу с треснувшим стеклом И сквозняком, идущим сквозь меня, Как будто я — иное измеренье, Продувшее, продавшее за пенье Больное горло будущего дня. 7 Пенки Сидя на липовой чертежной доске В бомбоубежище в Вишняках маленький папа пытал молодую мою бабушку: мама, макани не, мама, макани не? Бабушка плакала какими-то последними на земле слезами смешанными все с той же серой от пепла землей. А потом мы с папой макали в соль оторванные с двух сторон теплые горбушки белого хлеба, одновременно от них откусывали и запивали ледяным молоком. Старая бабушка (хотя она так и не стала старой до самой смерти своей в 79 лет) посматривала на нас слегка подведенными пепельным карандашом глазами и крутила ручку мясорубки, привинченной к липовой чертежной доске. Она плакала светлыми луковыми слезами и иногда говорила — макани не, макани не, только пенки на блюдце остались. 8 Бах. Бранденбургский концерт Как же бегущей мне с этой музыкой совладать? Шаг — в каждый такт, уносящий в засушливость лета. Бах. Бранденбургский концерт. Разворотами вспять Времени — неуверенный праведный слепок. На миражи рассыпается прожитый город, На отвлечения сольных скрипичных деталей. И, сквозь ворот распахнувшийся кованый ворот, Мост — перешеек поющий меж здешним и далью. Улицы узкие слиты. И лица — портреты. Чаще — в умело подсвеченных треснувших рамах. Одномоментно — отъяты, омыты, отпеты, Разметены на ошибку и горькое право Слышаться. Это как снится: ступень за ступенью Трудный исход с разорённой вчера колокольни. Это — проявленность в лицах играющей тени Через оплаченность воли в святую неволю.
СВЕТЛАНА ШИЛЬНИКОВА
На Середине Мира Быть не перестань: Стихотворения 2019 Памяти музыки: Стихотворения 2020 О поэзии Елены Шварц на середине мира: главная озарения вера-надежда-любовь Санкт-Петербург Москва |