уходит из дома                книжная пыль не вытерта                     распечатки
с исправлениями от руки            любимые переплеты               фотографии
дорогих лиц            кухонную дверь плотно не закрыть: разбухла            всё
говорил: завтра            солнце высоко                       грязь на дне луж почти
суха            доберётся ли он туда            скорее нет                                   да и
где            а и купит — то что            единственный раз это            двадцать
два года назад                                                        при других обстоятельствах

всё же с его анамнезом лучше под гору          мышцы на ногах выдержат                  всё
время не по себе         так ведь: никого ближе                а и остаться было нельзя — кто
ты после этого              и с собой не взять                                                      пока ночь не
свалилась              разбегающиеся ящерицы                                                 взвешивай что
наделал дождь пойдёт — солнце сядет              не до рефлексии                     не первый
день                       последнее проешь — проспишь                          и не думай что очень
нужен                 те умеют рецитировать не хуже                                 всё возвращается к
одному                    да: никого ближе

и вот всё не так      а представлял себе      ставшие рутинными      не совсем
те      сейчас кончится      куда не ясно      теперь делать большой крюк     всё
равно никто не ждёт               эти: это ему жизнь не по силам — они-то своё
знают         успеет сегодня

одно хорошо: такой вид                  ничего не заподозрит        можно и в
открытую         пока не пропотел — хоть в первом классе        знали бы
что               впрочем возможно                 это все так               зачем-то в
гору: зачем           сегодня последний раз можно позвонить            завтра
аккумулятор сядет              а что скажешь: нечего сказать

совсем скис: никого не хочет убивать                вроде не струсил            такой как
был — никаких новых переживаний               сердце бы заболело: а страх думаю
сильное переживание                   на стене: смерть главному Свиноеду               и
странно: никакой солидарности          а столько было гнева              но почему-то
когда я вижу эти пустые зрачки         ну и чего тогда

выбрался в город         читает таблички на подъездах        большинство давным-
давно чужаки                не говоря уже о языке                   он и сам-то его так и не
выучил                       в молодости всё собирался                         да она как-то так
прошла            а и вообще            свежеотремонтированные стены        огромные
магазины         девушки с ухоженными ногами         и их тоже

в заключение персонаж совершает нечто такое, после чего пребывание по-
эта в тексте оказывается излишним; тогда он, фрустрированный, из него
выходит, а на его месте оказываются сначала санитары, а затем полицей-
ские, следователи службы государственной безопасности, а также журна-
листы и съемочные группы; постепенно они заполнят собой всё простран-
ство страницы без остатка, и уже невозможно будет ни восстановить
последовательность событий, ни даже вернуться в начало и перечесть
весь текст.

Они все были довольно неприятны: недостаточно часто мылись; в компании вели себя неестественно, плотоядно ухмыляясь собственным сальностям.

2. Впрочем, каждый по-своему: и толстая грубиянка Броха с огромными сиськами, вечно усыпанными крошками от пирожков, так и не вышедшая замуж.

3. И прыщавый Герцль, порождение мезальянса (мама — виолончелистка, папа — слесарь), неправдоподобно вравший, что учится на адвоката.

4. И довольно злобный Сруль, росший без отца, бабка которого, заполнявшая своим визгливым голосом весь квартал, не умела говорить ни на одном языке, кроме жаргона; это он чуть ли не в двенадцать лет попал за воровство в исправительную колонию.

5. Его папаша потом уже объявился — видимо тоже отсидел своё — без ноги (ругательство ещё было такое: я тебе ноги поотрываю); кажется, я узнал его протез: розовый такой.

6. И заносчивый Тевл, куривший и жравший невероятную дрянь, лишь бы не одалживаться у своего так и не выбившегося в буржуа отчима; единственное, что мирило с ним: во время вечеринок он пиликал на скрипке или бренчал на пианино; впрочем довольно пошло, то есть, что называется, «с душой».

7. Даже живенькая Рохеле (однажды, когда я к ней зашёл, она оказалась без своих обычных белых трусиков), с романом «Стемпеню» в качестве «книжки под подушкой», со стишками Гейне при неправильном выговоре, в сущности тоже была непроходимой дурой, даже не особенно претенциозной.

8. Те, что были попретенциознее (по-европейски одевались, болтали по-немецки без явного акцента), свалили, не дожидаясь конца того лета.

9. Осенью же местные гопники, писавшие на стенах: jebac zydow погибли на фронте или были интернированы; кого-то расстреляли русские, кто-то ушёл в леса.

10. У новых организаторов бытия и времени были более совершенные гигиенические навыки, а те, кто ими руководил, и подавно, не путали между собой формы от греческих εἰμί   εἶμι и ἵημι; некоторые даже умели читать партитуры.

так что добавить к написанному автору нечего