|
на середине мира алфавитный список СПб Москва новое столетие Бессмертие повседневное 40 СТИХОТВОРЕНИЙ Окно Меданы ВЛАДИМИР АРИСТОВОКНО МЕДАНЫ
десять стихотворений *** … перелицуют пальто это подсветка высотки точные гостиницы «Украины» края тот нежный отверженный сверхосенний свет где-то в 50-х перелицовывали пальто также но навзничь лежала плоскость обнажена тёмная а с изнанки светлый свет и в пальто перемёщенное перелицованное лицо словно с зари на вокзал все-то меня не отымут и не отпустят меня лиц безымянных значенья шёпот тихий камей каменных лиц имена на той стороне Садовой, прямо на той стороне лица ночные лицую глажу пламенный камень и дорогие глаза бедное наше всемерное схваченное светом осенним, высотами не перелицованное лицо 2008 *** Волейбол белой ночью гипсовые ваши тела задержались в воздухе Хоть завтра да сегодня уж на завод снова пусть даже срежут процентовки порвется стружка в токарной мелочи но здесь в горячей посвященности в такое бытие Где повторенье без изъятья на капли алкоголя жизнь пока не распадется на скамье оледенелой — верные тела, оставленные в белом воздухе без ночи без уничижающего сна совсем 2007 *** Отшумевшие аплодисменты В памяти опали, как листва Где же рощи рук, Что дарили шум лишь за то, что я актером вызвал или вызволил другого Лоб его и голос или локоть оголил Перед жаром всеслепительной и беспощадной рампы Лишь за то был дорог вам и мил Что в себе открыл я жизнь иного и четверть жизни в чужих лохмотьях проходил сам френчу ношенному уподобленный немного Но на сцене иногда думал вот вечер кончится выскользну из зрительской толпы и неузнанный под звездами, видя вас как одного огромного со стороны, пойду один в несминаемой своей одежде 2008 australis
(смотрящей сквозь море) Та полотняная вода (взгляд не отводя от южных всех морей и океанов) возникла вдруг опять вспомнила ты как полоскала там где на воды скатерти не стелили здешний фестиваль развеян роздана поверхность празднеств и убранств и темноту волос убрав с лица ты словно снова взглянешь в отраженье священных северных рек под сумрачным обрывом где прежде полотно ты полоскала и нынешние флаги трепетные что тебе теперь видны с полосками морскими колыханий в них скрыты рыбы лед на глубине ракушки, крабы и кораллы но та полотняная вода ласкала твои руки так к ней прикасалась ты как будто ты ее стирала светлела давняя вода морщины исчезали и видишь что меж пальцев выступили в воде истинные созвездия иные Павлин и Феникс и ближний к нам Центавр вышиты морские знаки и тебе склоненной в отраженьи виден Южный Крест МАДОННА СМИРЕНИЕ ФИЛИППО ЛИППИ
В КАСТЕЛЛА СФОРЧЕСКА Ангелы (или дети) Фра Филиппо С лицами беспризорников Вглядываются печально в наши глаза В миланском кремле ФОТОГРАФИЯ
Белого превыше собора — в небо твой падает взор нет у паденья, паренья такого дна ангелы не падают в небо ты сейчас — именно то, что ты видишь значит мгновенно мы совпадаем — головокружительна глубина — взоров падением в небо все выше — все вниз там где борозды санных полозьев узор иль самолётные межи дай говорить перечить все здесь едино но не одно безмолвие нынешнее твоё там за самолета пахотой, пахтой среди бела инея небо еще синей отрешенность совместна наша но предначертано мне иное отделяясь словно во сне уходя белогривыми величественными садами фигурами накрененными на краю балюстрад уклонение в это время невесомости взгляда благодарность за видимое твое безмолвие единокровности новой сродни ОКНО МЕДАНЫ
Йелке и Младену
В комнате царило окно Мы держали ставни, разведенные в ширь наших рук деревянные ставни, нагретые незнакомым солнцем Нам была видна Медана вина Обернувшись мы увидели за спиной другое окно кто-то вглядывался в комнату с внутренней галереи как художник близкого Ренессанса В тёмную комнату где контуры и мерцанье брошенной на кровати одежды И окно, что мы распахнули, как зеркало Где была дана Медана вина но мы знали: из сияющей этой равнины наши лица на глухой амальгаме в темноте этой комнаты почти не видны только проблеск глаз словно чрно вино Мы открыли… мы снимали… слой за слоем убегающие в даль виноградники нестройные голоса поэтов или то чудится эхо из боковой ванной — донесла гроза из окна так что комнатный ливень сливается с шершавым по тихой бумаге шуршаньем дождя в комнате, где парило окно Мы ещё и ещё раз приближали к глазам эту местность в линиях виноградных блуждали но вода смыла пульс прожилок листьев с пропыленного винограда где Словения, где Италия? тщетно не было швов и границ Фрагменты соединяли вино Из глубины, изнутри мы увидели мы видели сияющий день отступали как будто глазам не веря потому что окно открылось как свет в мир огромный который хранился в подземном пространстве Дорогое вино в глубине раскрывался слой за слоем времён медленно через прозрачную прочность сквозь крепость вина свет его изменялся в лице и долина раскрывалась всё глубже Но окно в воздухе оставалось и когда стемнело вокруг Мы вошли в промежуток меж стен во тьме на старинном буфете светился портрет юной девушки здешней с цветами вкруг глаз Испарялось вино меж трёх деревянных стен здесь жила тишина морская хотя не было моря за ближайшим углом машины далёкие вечернюю обозначали долину высох клей под отогнутым уголком Европы несколько насекомых пересекли нить взгляда что вернём дорогому другому другу такому же на дне ящика тумбочки с тонкостенным днищем что колеблет руки пятна исчезнувшего вина что оставил нам письмо несказанное стертый пятак евроцентовый незакрытый замочек от чемодана и переложенный на словенский «Ладомир» 2009 СТИХИ ДЛЯ ПРОЕКТА «СИСТЕМАТИЗАЦИЯ ВОДЫ» Чем выше в горы, тем выше стена океана Не перейти её взглядом И внизу в городах все живут у подножья этой синей стены — В кратере мы с пенистыми краями Тень от шляпы-медузы или нас затмевает волна? В чёрной чеховской Ялте ли ты нищим лежишь на белых плитах меж бухт, где спускаются волны чёрной Яйлы У подножья лежать замершей, замёрзшей от её синего взгляда стены Тень и горы от потопа всех не спасут Ты в космический успеешь вскочить ковчег Ну а он последним останется на белой площади городов Завороженным взглядом следя, как полупрозрачная Тен ь от шляпы её, и ленты по пенному белому краю идут Ледяною любовью её остановленная волна Что достигнет его пригоршней брызг. 2009 австралийское ралли
Красная пыль здесь безвременно стала с тех пор как пронеслись машины мы контуры, мы контуры лишь узнавали иного человека угадывался профиль тела очертанье лица но не его самого хоть мы в кирпичной мгле протягивали руки поодаль где-то зрители стояли от солнца изнывая на солнечной зеленой неземной траве но мы их видели едва словно снова блуждая как номады сновавших сквозь наши сны в красной этой крошке вослед машин они стояли чуть поодаль брызгая на себя водой под зонтиком водяным (утром все листья здесь поворачиваются к солнцу ребром с дребезжанием жалюзи) мы в красном мареве стояли не опускавшемся не отпускавшем разыскивали других что препирались в гермошлемах своих голов в контурной пыли даже себя не слыша что соскочили с мотоцикла выпали из машины снялись с пробега но в этой тонкой пыли, крошке пахнувшей мнимо и привольно довоенным шоколадом мы с нами — вы с вами спорили, судили, препирались стучали в окна шлемов — не только лиц другого но даже своего — не видя кулака крики ваши на древние были похожи причитанья словно рыданья ребенка в люльке — ваши лица бились, плакали, смеялись в слезах текущих по стеклам термошлемов изнутри которые забыли вы сорвать, но поздно — вы без голов — дышали задыхались кирпичной крошкой — пылью от всех рухнувших стропил мир пролетел, оставив зрителей, словно шлейф искусственной кометы невысохших шампанских брызг местного бормотания шаманов осколков, экскрементов междометий пазух, где руки, как звереныши иноземные, пригрелись в подмышках ожиданье кончилось уже давно давно они промчались оставив на бетонном парапете слова, выбитые слова несколько батареек ускользнули из всех алюминиевых гнёзд ещё могли бы они сверкнуть плюс поменяв на минус но ищут их, как ягоды драгоценные в утреннем летнем лесу но в крошеве этом красном в этой замшевой пыли не находят под ногами у нас тоже люди — собиратели давно забытого мы отступив на шаг оказались в ином пространстве в чистом коммунальном коридоре людей была там половина человека схвачена охвачена омыта воздухом зелёным но половина жизнеописания его осталась в марсианской части наверное — неустроенная слава ещё-уже неудостоенная слова 2009 К появлению собрания стихов Геннадия Айги Семитомник твой — Ствол застенчиво выступает из тьмы вослед за другим стволом Лес становится снова деревом Поле горизонтом безграничную обозначает страницу С чистого листа Мы считываем твой снег Словно одна снежинка… Тает — не тает Но именно та Нам остается как слово Твое 2009 ВЛАДИМИР АРИСТОВ
на Середине мира БЕССМЕРТИЕ ПОВСЕДНЕВНОЕ: из поэмы. 40 СТИХОТВОРЕНИЙ: из книги «Избранные стихи и поэмы». Окно Меданы: десять стихотворений. Зрение и слух странника: эссе (ЧНБ) на середине мира город золотой СПб Москва новое столетие  |