без числа

Маленький принц.
Об уборке, маме и служении.

Моё утро начинается чаще всего с уборки, к которой хочется прикрепить эпитет, но медленно думаю - какой именно. День на день не приходится. Порой, как сегодня, только одна горячая точка - кошачьи следы в сортире. А порой, толком не проснувшись, бегу выносить мусор, судорожно отмываю кошачьи следы в ванной и сортире, протираю плиту, не надев перчаток, и подметаю в нише для мусорного ведра, всё стараясь делать одновременно. Кружусь от плиты к раковине и думаю, что есть в этой уборке нечто нездоровое.

Затем вспоминаю, что вчера мне опять сказали, что я ничего не умею, что я злая, что предатель, вор, что принципов у меня нет, что я не живу по тем принципам, которые проповедаю. Здесь останавливаюсь, промываю тряпку и думаю: что же я такое напроповедовала вчера? Вспоминаю, внутренне сжимаюсь, продолжаю уборку. Я не училась быть наглой, уверенной или стеснительной. Это мои качества, все. Но есть ещё одно - чувство вселенской неловкости и непонятно, за что неловко-то. За то, что просто есть на свете - за то и неловко. Неловкость проходит.

Моя мать, когда не приняли в монастырь, стала домработницей у своей старшей дочери, моей старшей сестры. Почти двадцать лет он мыла, стирала, носила, возила, вызывала, ходила и тому подобное. Мотивы очевидные: дочь, дом, нужно выжить в этом мире. Кровное родство - на Страшном Суде будем предстоять родами. Это уборка для своих. Это служение своим, охрана некоего ещё не воплощённого пространства, в котором Бога может и не быть,но свои точно есть. А кто - свои?

Мне повезло больше. Я убираю пространство заведомо чужое, в котором меня вполне может не быть. И не ради того, чтобы остаться в этом пространстве. Не ради кого-то в нём. Не ради самого процесса, который мне не нравится. Если у кого трескалась кожа в углах у ногтей, поймёт. Моё купание в мыле и пьяных обвинениях хозяина можно назвать купанием в благодати. Уборка, кроме недолгого ощущения, что в доме опрятно и свежо, ничего не даёт. Если верить хозяину, я самоутверждаюсь. Считаю, что для самоутверждения составила бы новую позицию из стихотворений и выслала бы хоть в "Знамя".

А так - я делаю то, что не получилось у матери. Мою этот дом ради Бога и для Бога, и Ему именно это здесь от меня нужно. Придёт время, я ослабну настолько, что не смогу содержать это вверенное мне пространство в прежнем состоянии. И дом медленно начнёт зарастать бытовой тиной, как многие дома, которые видела. Но мне уже и не жалко этого дома и своих рук. Я не могу ухаживать за больными. Но могу в доме, где живу, заботиться о людях, не имеющих ко мне никакого отношения - ни кровного ни делового, как Бог заботится обо всём живом и не живом. Это даёт силы.



без числа

Первая запись в новом году.



без числа

Идея рассказа. Астрологиня, не особенно верящая во влияние планет, но тем не менее вдохновляемая символами и красотой звездного неба, а так же под гипнозом чисел, решает окончательно оставить практику. Вспоминает системное прошлое с теплом. Наутро после полного примирения с оставленным ремеслом ей звонит клиентка. Ломаная сухая красавица, ещё нестарая, но с семнадцати лет живущая с неким писателем. Ещё не старым и очень крепким, но уже на склоне лет. Писатель садист, но садист стыдливый и очень нежный. Наедине с любимой позволяет себе всё что угодно, но едва намечается кто-то извне, он словно становится другим человеком. Астрологиня решает помочь женщине.



без числа

То, что называется классической музыкой, тает во мне как айсберг, ушедший в тёплые воды. Остаются только мега-пласты, неподвижные во времени и пространстве. Россини. Бетховен. Моцарт - частично. Семнадцатый век целиком, но разбираться в нём уже не хватает куража. Из современных - Губайдулина, Шостакович, Караманов.

Чем меньше интереса к академической музыке, тем лучше ложится на душу кино, и то небольшого временного промежутка. Феллини! Новое кино смотреть не могу, хотя порой очень привязываюсь к новым сериалам.