на середине мира
алфавит
станция
новое столетие
москва
СПб



Александр Петрушкин

Молитва столяра: поэма
Стихи последних двух месяцев (2008 г.)
Маргинальный джихад
Колумб


АЛЕКСАНДР ПЕТРУШКИН



МАРГИНАЛЬНЫЙ ДЖИХАД

Девять стихотворений



***
только как знаешь тьму пересчитать могу
пальцев не хватит мне голос прижать к темноте
гости заходят в дом — в доме всегда вдвоём
лапая пот и дым кто-то живёт = бог с ним

снимешь меня водой снимешь как снайпер в бок
левый ты мой родной прячешь в себе водосток
всё говоришь со мной или не слышу я
ходят там подо мной ждущие нас друзья

ходят и табака ждут и пожнут меня
русское поле вдоль баня я слышишь бля
бля умереть смогу и навести мосты
Кутузова Бородино только ты знаешь дым

пальцев не хватит мне смерть свою сосчитать
голос навзрыд больной ищет её как блядь
только он знает — мне будет его хватать
там в такой темноте что словарю считать




***
Невоспитуемые мы — перевоспитывать не поздно:
во всех небесных детдомах — то карантины, то доносы.
Не заговариваешь боль, не проговариваешь смертных:
учиться поздно говорить — вокруг Кытлым. Из незаметных

я самым незаметным стать хотел бы — угольною пылью…
у нас — особенная сталь — из тощей и прозрачной выи
рукою вынешь голоса тех, кто лежит здесь под дорогой,
припоминая Богу мать и, с матерью перед порогом

заканчивая разговор, перед порогом с каждой сукой
я говорю, как говорю (всё чаще через пере)стуки
И с этой стороны стучат, и с этой обломают перья —
как смерть кумам или ментам — все кости в глотку полной мерой.




***
кобздец так говорил мне воробей
и гвоздь и воздух он держал во рту
забей на всё на всю длину забей
голодный гвоздь разумен там и тут

вот воробей так говорит абзац
он держит гвоздь скрипящий там и тут
он держит этих на одних из нас
как ртуть и дверь прикушенный во рту

кобздец мне говорящий воробей
что ж колотись подобно молотку
стой сам в себе как гвоздь забитый в пустоту
из тёмноты развёрнутый глотку




** *
под деревом сидит над головой
то голос твой

то голод твой по слуху и другим
за это спим

за то законник может даже финку в бок
и внемлет Бог

а голос твой слабее изнутри
и выйдет три

три голоса болячку этот звук
протри испуг

под деревом сидит над головой
с самим собой

царапает смешные письмена
как смерть страна




** *
а свет сойдёт на нет
на нет не перевОдим

переводим лишь ангел
в подземном переходе

он по природе свой
любому из углов

идёт где замолчать бы
в любом из языков

где из любого смерть
бежит венозной кровью

не переводима жизнь
особенно с любовью

особенно с землёй
или хотя б золою

я помню я был жив
под богом и горою




* * *
над огородом птица спит
так ты не отпускаешь — говорит
так вычеркни меня в черновики
не потому что просто не болит

не потому что осень глубока
и потому что прячется пока
ты осекаешься и смотришь
внутрь и вниз

как в небо вырастает ключ из лиц
из круга ближних и слепых дворов
из псарни матершинной из пивных
я всех простил и ты меня прости

и проведи над огородом птиц
не пробуждая местный черновик
не потому что видишь а не спит

и остается Богу всех обнять
как птице не умеющей летать




* * *
вот так и говорить вот так и воровать
у бабы теплой смех а на изнанке свет
ребенок и кровать пора — кровит — вставать
недолго и смешно чтоб говорить за всех

чтоб тело обживать до горлышка в огне
до пятнышка в паху до звука об стекло
(патетика не верь) друзей или врагов
за всех лишь утром снег и не бывает всё

кыштым тебе рассвет пиздец какой китай
я выхожу на кухню и в форточку тянусь
за сигаретный дым прости и съешь меня
поскольку говорить я как всегда боюсь




* * *
наконец-то нельзя задразнить щебетать
перегнувшись из смерти
все равно нас никто не простит —
ну а если простит — не заметит

и вконец перекопанный ад —
назови его будучи живу —
перегнул эту смерть и сломал —
как малец конопатя машину

смерть смотрела в свои же глаза
повторяя бессмысленно жесты
я не помню кто это сказал
но наверное тоже не местный:

вот и я помолчу о себе
вот и я постою о других
а снаружи как видишь всё свет
а по свету небесны круги




МАРГИНАЛЬНЫЙ ДЖИХАД

ее увозили в качалках и птицах
в больницах в пивных в привозных сантиментах
пути измеряли в иголках и шприцах
в каком-то там кителе и сантиметрах
ее узнавали в парадных вокзалах
ее выводили под хвостики буквы
менты на своих рукописных анналах
и жрал моджахед жопой мак революций
ее вывозили как груз контрабандный
теряли в снегах бугульмы нами спёртой
для жижи и жизни из спелого жара
письма поперёк санитары бессонно
кололи нам вены в надёже открыть их
вязали потуже жгуты и потели
ее увозили в растёртых наколках
в железной дороги натянутом теле
её выносили (так мама нас носит
так бог это просит так бесам так надо)
— её подъедали (мирдым одеялам)
Якши маргиналам мы дым Калевале
когда же её выносили наружу
в крестах и слезах и двуперстьем кержацким
джихад объявили

душа всё простила
она смерть не знала => туда => и летала





АЛЕКСАНДР   ПЕТРУШКИН
на Середине мира.


Молитва столяра: поэма
Стихи последних двух месяцев 2008 г.
Маргинальный джихад
Колумб




вести
на середине мира
станция
новое столетие
город золотой
корни и ветви
озарения

Hosted by uCoz