на середине мира
алфавит
станция
новое столетие
вести
москва
СПб
КРАПИВА. ВАГОНЫ.
два цикла стихотворений
КРАПИВА
1
Родители выпили пиво,
Тягучие песни допели.
Наш двор зарастал крапивой,
Был цепок и густ репейник.
За гаражом горелым
Мы, затаясь, неловко
Пробовали сигареты,
Кукол зажав под локти.
А на пустырь за рынком
Доволочили еле
И с почестями зарыли
Сбитого спаниеля.
Был долгий наш путь разоткан
Стеклом, бетоном и сталью.
Сестра вырастала красоткой,
Я — дурочкой вырастала.
Да было ли, было ли это:
Что посланный вверх с размаха
Волан прицепился к ветке
И обернулся птахой?
Как жирно пахнет сметаной
Сожжённая в полдень кожа,
И шмель над травами тянет:
«Я тоже живу, я тоже…»
2
«По-английски пред самоваром…»
А.С. Пушкин
А.С. Пушкин
По-английски пред самоваром
Посуды фарфоровый ряд.
Колышутся осы по парам
И банки с вареньем стоят.
Скрипит деревянное тело
Веранды, шаманят кусты.
Мне скучно, мне осточертело
Пить чай и беседы вести.
Последние проблески лета
Затем горячее и злей,
Что сливы — зелёного цвета,
И что виноград не дозрел.
Я вижу предельно, с изнанки
И дом, и веранду, и сад.
Гудит погребённая в банке
С вишнёвым вареньем оса.
Собака сдирает ошейник
И цепь волочится за ней,
И нет ничего совершенней
Бессмысленной жизни моей.
3
В лесу крапива хороводила,
Мне ноги обожгла.
Я путь держала за смородиной,
Я за малиной шла.
Ах, ягод красные и синие
Разводы возле рта!
Я видела гнездо осиное
И мёртвого крота.
В овраге жар парил над сыростью.
И кто б сказал теперь,
Когда трава успела вырасти,
Когда зацвёл репей,
Какую землю я наследую,
И до какой поры
Шагает рядышком бессмертие,
Качается полынь.
ВАГОНЫ
1
Дороги пахнут. Горячей резиной пахнут,
Ветром сквозь окна, чьим-то немытым пахом,
Хлором, «Диором», фильтрами сигарет.
И по бокам разваленной снежной папахой,
Которая старше меня на тысячу лет.
Поезд несётся, бодро вращает осью,
Мимо деревьев, вставших несметным войском,
Мимо людей в бессмысленных городах.
И лампа в стекле качается, как авоська
У расхрапевшейся женоподобной в ногах.
А за стеной соседи галдят по-птичьи,
Мокро целуют, сжигают мосты и спички.
— Можно? — Садитесь. — А кто это? — Дед Пихто!
Если не думать, жизнь — это дело привычки,
Если забыть про запах — самое то.
2
Андрею Пермякову
Мы встречали ночь на ж/д узле:
Я и друг мой старый — зелёный змей.
Говорил он мне: не вокруг глазей,
Птица глупая, ротозей,
Ты чужая память, ты дом-музей
Всех врагов своих и друзей.
Голосить хотелось: ничком, навзрыд —
Кто остался голоден или сыт,
Кто-то в воду канул, а кто зарыт,
И тоска, и стыд.
Да из нас дождётся ли кто зари —
Поутру сгорит?
Шёл четвёртый час, алкоголь крепчал,
И менты глядели из-за плеча,
И мужик по рельсам клюкой стучал:
«Вот сейчас, сейчас».
И никто нам жизни не обещал,
И не помнил нас.
3
Отправлялись на зимовье.
Кто по-русски, кто на мове:
«Боже мой!» и «чёрт возьми!»,
На вокзале пахло морем
И бродячими людьми.
Так и жили: сидя, лёжа.
Так стуча одно и то же,
И от графика отстав,
Мчался железнодорожный
Жёлто-голубой состав.
Так соседей не жалея,
Москали, хохлы, евреи
Кур жевали и треску.
И накатывало время,
И стекало по песку.
Через лето, через осень,
Через снежные заносы —
Лишь бы воздуха глотнуть —
Ты не бойся, — худо-босо
Доберёмся как-нибудь!
По стране чужой, по вражьей —
Вот билет, а вот поклажа,
Вот волчок, а вот крути.
Нам конец пути покажет,
Где он есть — конец пути.
Что за странствие такое,
Что за пустошь упокоит
Сотни городов спустя,
На плечах плацкартных коек
Вынянченное дитя.
4
Ты за славой, мой друг? Ты за смертью?
Да нет,
Просто дурь и враньё надоели.
Человек из Москвы уезжает в Донецк —
Посмотреть, как на самом-то деле.
Он не трус и, тем более, не идиот,
К сожалению. Мало-помалу
Он идёт по земле, потому что идёт:
От вокзала к другому вокзалу.
И пока белый свет до конца не допет,
И по венам пульсирует слово, —
Ты за славой, мой друг? Ты за смертью?
Да нет.
Проживу без того и другого.
бегущие волны
на середине мира
город золотой
новое столетие
СПб
Москва
корни и ветви