|
на середине мира алфавит старнция новое столетие москва спб ИЛЬЯ РИССЕНБЕРГПТАХИ ВСЕВЫШНЕГО
*** Подвластна головешкам жанра, Головушка слепа, слаба Корнями ввысь волосожара На мыслесердые слова. По веждам снов снежита мжичка. Светло ль на нет-жизнеобмен Сносить, родимая мужичка, Одно-единое Омейн? Сквозь теплосеть масличной стужи Сферичный шёпот шапито Рассыплет искренние души В миг многоточный, как Ничто. Мозг апилака — бред простуды — Плекают братья-пастухи Пакилы сукровью сосуды, Спасибо матери, стихи. Всесильной милостью стремилась Тянуть таинственную сеть За памятью на светомилость Не знать, не видеть, не смотреть. Мерцаний вусмерть долю вдовью В космических восьми кострах Скорбит великою Любовью Сыновних воскурений страх. И сообщеньем Имяреку, Что Амалеку невдомёк, Ухватит судрагой сурепку Служебный кнотик-уголёк.., Январский воск..: в янтарь, оплакав Осиротелые тела, Последней каплей апилака Пылающей перетекла. *** Не взирая в зарницах на птиц броно-розовых, В кошкином образе брезг из орбит Вымерзает? О нет! — снеговик подберёзовик Чистую правду о веке хранит. Не смотря на во мгле голубую прогалину, В миг ханукальной свечи улови Долгой гибели пролежень диагональному Лимбу великой и вечной любви. Не позарясь на поздний урон хронологии, — Мысль завершить броно-розовым честь, — На сегодня, где есмь голомозые многие, Храмовый двор приземлился, невесть У последней черты набрели хромоногие Ангелы сфер: снегопадом осесть. *** Утро из тьмы зовя именами Пташек Всевышнего, в прах Песни Святого, ветхого днями, Стишились ватой в ушах. Словно метели шли по-над кручей, Сольно-дотла дураку Сеял сердцами суеигручий Памяти светлой труху. Онеозонясь, воздух отозван В сонной звездени созвон. Ближнему своду поздно по звёздам Вызнать блужданий сезон. Кровную искру Имени вникну В западный знак западни... Мама с огней снимала восьминку Некую, мы-та-они, Смокву, кричма — в сомлечную микву, Фея-скуфья, трудодни Мазанке скинь за жизнь-украинку... Скризь? на крупинку? Ни-ни! *** Яз, подвешен виной засветною, Казнь превысил, а всё ещё мы ни Сном ни духом - про неизвестную Тьму повешенных непрощёнными. Наиздёрганный змием, займами Ник, что к пульсовой ровной линии Черви щупалец, музе зауми Щуплы плечики пораскинули. В черностоп раскладушных выселим — По предписанным душам ангелов, — Искры сгинули в ливне висельном Врассыпную, любимы набело. *** Злым по нраву нераскаявшийся, Свет неближний, — растекаешься вся Мысль по древу наяву: будь добра, чего нет, — Кругоземную главу оборачивает. Мнись до судорог суставных одиноким, растак, Обаятельный ваятель, и медок на устах. По-хорошему подслушай у Суда на счету Песнь воробышью, непевчим сострадающую. Вещь в праотчий оборот речевой вручена Ангеличная, проточная, верёвочная — Гладу, стуже ль — подыщу бытие: Жить с оглядкою на будущее. Грешным делом трепет жильный ущербив, усмотреть Колесничную упряжку в у-прощённом на треть Светоносным... Ночь-телега, старость та ещё мне: За Святого Человека рассчитаться вдвойне... вполне... ОЛЕГ ДАРК о поэзии ИЛЬИ РИССЕНБЕРГА ОЛЕГ ЮРЬЕВ «На пути к новокнаанскому языку»: навигация
вести на середине мира станция новое столетие город золотой корни ветви озарения |