|
на середине мира алфавит станция новое столетие москва СПб МАЙКОПСКИЙ ТРИПТИХ. Стихи разных лет. РЕКВИЕМ. Стихи. КИРИЛЛ АНКУДИНОВREQUIEM
стихи разных лет. ТРИДЦАТЫЕ ГОДЫ Полон воздух ночной шоколада, Упоенно выводит цикада За террасой в далёкой тени, По аллеям приморского сада, Рассыпаясь, блистают огни. В фешенебельном баре «Толедо» Снова парни встречают победу И домой не вернётся никто, И опять не сюда, а к соседу Прикатило ночное авто. Так скорее беги на ступени, Как цикада, тяни в упоенье Этот чёрный, блистающий мрак! Не дождётся цветочница Дженни Ненаглядного Джонни никак. Средь взывающих звуков фокстрота Он целует в потёмках кого-то И доволен — о иес — как дитя… А в Нормандии стынет болото, Бриолиновым блеском блестя… Вот и всё… Ни цветочной витрины, Ни огня, ни шикарной машины, Ни покрытого лаком руля, Только воздух вползает мышиный, Да чернеет сырая земля. Стылый ветер царапает горло, Всех пижонов жестоко потёрло И забросило в чёрную гать… Не блестят орудийные жёрла, Да и нам не пристало блистать. * * * Над полями, над ангарами Тёмный воздух повело. Разлинованный Стожарами, Накреняясь на крыло, Самолёт уходит в огнь и дым Всё чернее, всё густей. Светит луч двояковогнутым Линзам водных плоскостей. Это — небо, это — синие Промежутки тишины В кольца свёртывают линии: — Не летайте, летуны, Не для вас пространства мерные И стальные облака, Навернётесь вы наверное, А точней — наверняка. Всё едино — днём ли, ночкою, Ах, кузнечики, шмели, Конус света станет точкою Вам, негодным для земли. Вот уже за колокольнями Зажигается звезда. Приходите добровольными В поднебесную, сюда… Растянувшись поперечиной, Тень бескрылая плывёт. Спи, земляк перекалеченный, Зарываясь в самолёт. Пусть магнитными кобылками Наполняются поля. Ты, закрытый под закрылками, Начинаешься с ноля. * * * Силою окаянною Для роковой игры Пущены кегельбанные Выпуклые шары. Мнения, вожделения, Доблести или зло — Только наклон вращения, Атомное число. Как ни скрывай старательски, Что не из этих мест — Выдаст тебя предательский Непоправимый жест. Что же зовётся славою, Числится по судьбе — Круглые ли, петлявые Линии на тебе? Я ли не знал заранее, Я ли, скажи, не жил, Я ли за все старания Места не заслужил, Я ль не тянулся в полную К чёрным людским следам, Как шаровая молния Тянется к проводам. REQUIEM 1996. Ичкерийские предгорья. Бензином дыша и рыча монотонно, Кусты подминает броня. К долине с горы отступает колонна, Не выдержав злого огня. Как знать, для чего отливаются пули, Кому предназначена мгла? Вчистую, служивый, тебя дембельнули, Такие вот, значит, дела. Душе обретаться вне тела некстати, Она зависает, дрожа, Заходит в казармы, глядит на кровати, На постер с портретом Чижа. Зачем осторожные люди налгали, Что воину место в раю? Тебя ожидают в небесной Валгалле, Судьбу поминая твою. Уходят на джипах и новеньких «микро» Воители горных князей. А ветер в ветвях лихорадочней зикра И чёрного борза борзей. Всё громче пиры занебесной Валгаллы, Всё тоньше железная нить. Сбежались шакалы, шакалы, шакалы Достойно тебя хоронить… Висят небеса, словно прорванный китель, В долину спускается страх. До этих земель не доходит спасатель, И что ему делать в горах? СЕВЕР Если ты вдруг ответишь Льющему в веки свету, То в небесах отметишь Северную примету: На непомерной метке Светит луна тайменья, Полнятся сном планетки, Лёгкие, как поленья. То, что тебя качает — Это, всего лишь, поле. То, что тебя сжигает — Это, всего лишь, воля. Скоро к нам заворотит Дьявольская погодка. То, что тебе сколотят — Это, всего лишь, лодка. Там, под луной двадцатой, Там, за седьмым затоном, Станет рука мослатой, Станет вода солёной. Мир крутанётся в стужу, Облако опрокинув. Холод прольётся дюжий В круглую котловину. Взор твой ныряет птицей Либо стремится белкой. Хочется раскрутиться Гончей магнитной стрелкой, Чтобы искать округу Или хранить тревогу По направленью к югу И Золотому Рогу. Жди у воды погоды, Над головою своды, Светится, улетая, Белая запятая. * * * В чистом поле шумит на ветру трава, Одолень-трава говорит слова, Повторяет слова над кручей, А над чистым полем стоит звезда, Всё стоит звезда, да летит беда, Да пылает огонь горючий. В чистом поле рождённый молчит молчком, Он не знает, какой навалился ком И кому ожидать расплаты, Он лежит у полночи на виду, Он увидел только одну звезду И теперь — кругом виноватый. В чистом поле окрепший всегда удал, До зари до утренней он удрал Колобродить вокруг кружала, А когда прошлым летом ходил в поход, Полонянке, как все, он залапил рот, Чтобы, стерва, не так кричала. В чистом поле живущий привыкнет брать, Он вчера — оратай, а завтра — рать И слуга полевому богу… Поглядит, как встаёт на закате дым И отправится пособлять своим В молодецкую путь-дорогу. В чистом поле лежащий запомнит зло, Потому что в жизни ему везло До последней проклятой ночи. Он рукою тяжёлой скребёт бурьян, И не белый агнец, но чёрный вран Запахнёт ему злые очи. А за этим полем — ещё поля, Далеко раскинулась мать-земля, И ни края земле, ни рая. Лишь одни сычи, да одни смерчи, Всё кричат сычи, да летят смерчи, Друг у дружки хребты ломая. ПЕССИМИСТИЧЕСКАЯ БАЛЛАДА В проулке ночном человек лежит — Он только что был убит. Коричневой струйкою кровь бежит — Взаправду он был убит. Наверное, счётчик его открыт, И он за это убит, А, может, он был чересчур небрит, И вот — за это убит, Он был не по возрасту деловит, Долги не платил, не закрыл кредит, И он за это убит. В отставку отправился замполит. Он скоро будет убит. На стрелку идёт молодой бандит, Он тоже будет убит. Смиренный схимник сокрылся в скит, Посты соблюдает, не ест, не спит. Он тоже будет убит. Ужасен алкаш, потерявший стыд. Пускай он будет убит. У гомика обнаружен СПИД, Он тоже будет убит. Эстет, таможенник, кришнаит, Банкир, чинуша, космополит Быть должен хоть раз иногда убит — Всё это Господь простит. Он, видимо, чересчур сердит, И даже слишком сердит, Он скрылся в тумане ночных орбит — Вот так Он на нас сердит, А Промысел дивный надёжно скрыт, Но, видимо, всё-таки, Он сердит, А тот, кто поймёт, почему сердит, — Он тоже будет убит. Затем, что в чудной человечий клан Вмонтирован этот план, Затем, что секиру куёт кузнец, Затем, что таится в земле свинец, И, стало быть, всем конец. * * * Что сказать мне о холодном ветре Этих троп?… Пропадал в стеклянной колбе Петри Бедный маленький микроб. Иглы раскалённые кололи Вглубь нутра. Распадались с треском центриоли До кровавого ядра. Тихую стеклянную обитель Рушил рок. Но того не ведал Искупитель — Золотистый Стрептококк. И пускай за горизонт ребристый Нет пути — Вдруг какой-то отсвет серебристый Стал являться и расти И когда он словно прикоснулся До высот, Выгнулся и вновь затем прогнулся Распроклятый небосвод… Мы ведь тоже стену не разрушим — Так не в лад Страждут почему-то наши души И взыскующе вопят. Эти крики, этот писк комарий, Этот зуд Звёздный засыхающий гербарий Всё едино — не проймут. Но когда совсем повиснут руки, Чёрт возьми, Вот тогда оплатят наши муки За тяжёлыми дверьми. В кущи за запретные ограды Впустят нас Синий Лев, Зелёные Плеяды, Дева, Лира, Волопас. КРИМИНАЛЬНАЯ ХРОНИКА Ещё одно дело сработано чисто — На волю не выйдет никто. Накрыли какие-то люди в пятнистом Каких-то таких же в пальто. Над мраморной стойкой блистают бутылки, Им скоро осколками лечь. Расставлены пальцы на бритом затылке, А ноги — на уровне плеч. Пятнистые камни упали в долину, Скатившись с заоблачных гор Месить человечью безликую глину, Над глиной вершить приговор. Вот этим парням прохлаждаться в неволе — Фортуна их в жертву отдаст… Ни смысла, ни знака, как будто не боле Чем сдвинулся глинистый пласт. Всё стёрто давно. Никаких интонаций Никто не сумеет понять. Заставят любого с любым поменяться, Любое пространство занять. Тюрьма и кабак различаются малым — Везде запустенье и дым. Нам всем уготовано стать минералом. И так ли уж важно, каким? КИРИЛЛ АНКУДИНОВ
на Середина Мира МАЙКОПСКИЙ ТРИПТИХ. Стихи разных лет. РЕКВИЕМ. Стихи. ПИСЬМА В ТИБЕТ  |