Лишь розы увядают
Амброзией дыша,
В Элизий улетает
Их лёгкая душа.

И там, где волны сонны
Забвение несут,
Их тени благовонны
Над Летою цветут.

А. Пушкин

Это не законченное стихотворение, а так, лёгкий черновой гениальный набросок. Поэтому более обратим внимание не на форму, «розу», а на идею этой стихотворной «тени». Смерть несёт разрушение не только человеческой индивидуальности, но и всему миру. Всё бытие, даже цветы, эти малые формы красоты, не обошел суетный закон всеобщего покорения тлению. Но разве с этим может согласиться душа человека? Если она, пусть только на бумаге, способна продлить жизнь прекрасного? Нет! Да, «розы увядают» — даже в банке с формалином; но тени их цветут! Цветущие тени! Разноцветные тени! Колючие тени роз! А ведь Лета — река забвения; мёртвые воды, текущие из бедного человеческого сердца, сжигающие всю вселенную!

Пушкин, о чём это Вы? Неужели о том, что всякое Божие творение, как бы оно ни были мало, сохранится в вечности? Пусть сейчас его нет, пусть вымерли мамонты. Но их благородные тени несут над Летою свои могучие весёлые песни. Что написано пером, не вырубишь топором. Что создал Господь, то не может исчезнуть по причине человеческой злобы! Апостолы в День Пятидесятницы не исчезли из Сионской горницы. Цветы, которыми она была украшена, не сожгли языки Божественного пламени! Земная красота Сионской горницы осталась. День Пятидесятницы - это день исхода мира в вечность и радость Божию. И как апостолы не стали прозрачными духами в этот великий день, так и мы, и всякие малые тварные реальности, «угобзающие» нашу жизнь — не превратятся в дымовую завесу над адом в день Последней Христовой Пятидесятницы!

Не горюйте, утешает нас Александр Сергеевич, хотя в этом мире есть утраты и трагические развязки; хотя в этом мире мы запросто топим котят, рубим вековые лиственницы, варим «козлёнка в молоке матери его» — не вечен такой порядок! Мир сотворен Богом, и Он не даст Своему творению стать абсолютной серой вонючей тенью. Бог сохранит мир и раскроет все его совершенства, потому что Подлинная Любовь не хочет утратить ничего, даже цветы, которые прекраснее, «чем Соломон во всей своей славе»! Логосы всех сущих тварей, по учению св. Григория Паламы, укоренены в Воле Божией, в области Господнего Действования. А если идеи вещей обосновать в Самом Божием Существе? Что тогда? Тогда бы получилось, что мы вносим тварные начала в жизнь Св. Троицы, вводим какие-то статичные скучные формы в жизнь Божию, полную Абсолютного Движения. А наш мир само собой превратился бы в бледную копию того мира, который расцветает в недрах Троичного Бытия. Мы оказались бы у порога платоновского мира! Он главный. Всё, что там происходит, отражается в земных формах существования в нелепом виде. А наш мир? Дешёвая подделка!

Но, если мы следуя Св. Отцам, помещаем Нетварные энергии в Воле Божией, в Божием Всемогуществе, то всё становится на свои места. Мир открывается, как самоценный, единственный, «добре зело» сотворённый Богом. В поэзии нет подобных слов, поэтому Пушкин сказал о цветах: «В элизий улетает их лёгкая душа». И там, где волны «сон забвения несут» — возникает река времён. Причём эта река настолько реальна, что туда помещаются уже не только души цветов. А то идеальное начало, из которого берёт свой путь всякий живой цветок.

АНДРЕЙ КОНОНОВ
на Середине мира.

ДРЕВЕСНЫЕ УТЕХИ

О ПУШКИНЕ,
РОЗАХ И ТЕНЯХ ВЕЩЕЙ

ОБ ОДНОМ СТИХОТВОРЕНИИ
НИКОЛАЯ ЗАБОЛОЦКОГО