|
На самом дне мусоропровода Молитва перед иконой Покрова Пресвятой Богородицы. Весна: стихи о любви. Завтра-сегодня: стихи 2010 г. Памяти Александра Лугина АЛЕКСЕЙ РАФИЕВЗАВТРА-СЕГОДНЯ.
несколько стихотворений из цикла СЕГОДНЯ Завтра — сегодня. Сейчас — всё, что будет и есть. Не прикасайся к прошлому — к пустоте. Мифы рождают зависть, жадность и месть. Видишь, как нимфы топят себя в стыде? Ты не сатир, не козёл, не пропал, не пан — ты это ты — и человек нигде так не горел — ни факел, ни автобан в иллюминации, в дождевой воде. Блики скользят разделительной полосой. Перелетай эту пропасть. Медведь и волк ниже тебя. Не спеши, не гони, постой — импульсом света дециметровых волн. Лебедь — твоя, сокол — твой. И твои — грифон, аспид, левиафан, бегемот, василиск. Ты как мелодия. Всё остальное — фон. Нимбами светятся лики прозревших лиц. Я тебя тронул — и электрический ток тихо кольнул человеческое нутро, и человек, который был столь жесток, что угодил в расплавленное ядро — вышел живым. Дай мне руку, дитя, малыш. Я отведу тебя из поднебесной вон. Жизнь — это свет, от которого даже мышь счастлива, вспомнив, что есть необъятный Он. Я ли? — неважно. Но точно — через меня. Всё остальное — шалости темноты, прячущейся в углы с наступленьем дня, имя которому было и будет — Ты. И легионы бессильны, послушен князь, легший безвольной тенью к моим ногам. Хоть прокляни меня, заворожи и сглазь, думая, будто служишь своим богам — всё это без толку. Стены мои крепки и неприступные стражи зорко глядят. Лишь не отталкивай, милый, моей руки — крестным знамением обездвижившей ад. Вот и свобода! Здравствуй, Господи сил, давший мне Богородицу Святый Дух — я и не знал, что об этом Тебя просил — раб, Божьей милостью усыновлённый вдруг. Лебедь взмывает с озера, и вода рябью дрожит по сердцу моей страны, и отступает сумрачная беда, и ни единого шанса у сатаны, чтобы осилить то, что сильней, древней. Думая, что ты знаешь всё наперед, помни про лебедь — не забывай о ней — это и есть твой многострадальный народ, и ни одна зараза не сможет впредь душу твою бессмертную околдовать и опрокинуть в непроходимый бред. Небо — отныне будет твоя кровать. Соколом в солнышке — перьями в облака. Скоро они всё вспомнят и всё поймут. Чувствуешь, радость моя, как моя рука смахивает с циферблата следы минут? ПАСХА-2010 Каждый шаг дышит Духом — на каждом Его печать. Можно в каждом мгновении заново жизнь начать. Уходи, сука-смерть, не скули под моим окном. Не глодай мои кости, горбатый и жадный гном. Талым снегом стекай по в дверях стоящей весне. Просыпаются люди, привыкшие жить во сне. И последней иллюзией тонет в ручьях капель. И воскресший Спаситель глядит на меня сквозь апрель. МОЛИТВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЕ Пресвята Богородица, спаси меня грешного, падшего — спаси, спаси осквернённого миром, осквернившего мир, себя самого извалявшего — не понять — то ли в клею, то ли в грязи — не осталось чистого места — ни одного. А какая гордыня, какая спесь, изнанка-то какова! — Не смотреть бы вовсе на то, что в этом нутре. Закатать бы повыше революционные рукава и притопить падлюку в выгребной яме, в помойном ведре, чтоб хлебнул с избытком… Хотя — какой там избыток для подобного упыря? Хорошо бы каждого с их сраным Богом перевешать — чтоб остальным был урок. …и перевешали, и перестреляли — вон какая кровавая полыхнула в закате заря. Но даже над этим адом поддувает спасительный ветерок. жене Сквозь вихри враждебных испарин на холодеющих трупах — опять каждой твари по паре? Ведуньи слетаются в ступах и духи из зазеркалья перетекают в телесность. Я вижу всё это, Каля — всю эту тупую железность осатанелого века железобетонных отвесов слепого недочеловека, вплавленного в железо. В последних Дверях так тесно, что дышится редко-редко, и чувствуются телесно все — до единого предка. *** За масками лицедея такое таится местами. Была бы в словах идея, а всё остальное мы сами осилим — зазнайки, картонки. Я — первый из этих картонок. Границы миров столь тонки, что в пригоршни каждый ребёнок. И если понять то, что видишь — то можно услышать больше. Однажды — ты выйдешь, выйдешь — выходишь, аминь, о, Боже! *** Не подходи ко мне — не прикасайся дыханием, духом своим не вливайся в меня — распылю. Был бы ты кем-то другим, а не братом Каином, но я тебя всё равно, человек, люблю. Мог бы гнушаться, конечно, и строить крепости или просто включить игнор на века. Но тяжело представить большей нелепости, и ненормально бурная та река. Лучше уж я останусь с чистыми почками. Да и печень не хочется отдавать. И безразличны головняки с побочками, если Мама стелет мою кровать. *** Благослови меня, Папа, Светом от Света, Жизнью от Жизни благослови меня, Папа. Если мне что-то и нужно, то только это - вплоть до самого гроба — конца этапа. Не Колыма здесь, не Магадан, не Заполярье. Северный полюс кажется детской присыпкой. Речь растворяется в волчьем вое, в собачьем лае. Воздух пахнет ладаном и гвоздикой. Родина пела так, что сигнализации вскрикивали и спорили с колокольнями, и наконец-то освобожденные нации уходили из падшего сердца, вбиваясь кольями в собственную природу, мораль и этику — то, что у них зовётся словом «политика» — парализованному эпилептику в пролежнях вичположительного сифилитика. *** Всё белое — как снег, как ангельские перья. Идёт сквозь город лёгкий силуэт — так выхожу за потайную дверь я — скольки неважно лет. И родовые пятна исчезают на лицах предков, на челах вождей. И ледяное дальше замерзает, выпариваясь в молнии дождей. Так всё и кружится — подвластное лишь Богу, и даже самый хитрый демиург стянув, как галстуком — петлёй эпоху, не в силах избежать червя и мух. АЛЕКСЕЙ РАФИЕВ
на СЕРЕДИНЕ МИРА На самом дне мусоропровода На краю земли Молитва перед иконой Покрова Пресвятой Богородицы. Весна: стихи о любви. Завтра-сегодня: стихи 2010 г. Памяти Александра Лугина бегущие волны на середине мира город золотой новое столетие СПб Москва корни и ветви  |