Лед просел и потрескался, он поплыл, северный год подходит к концу. По крайней мере, так хочется думать. Моя последняя книга вся была северная, это и странно и правильно — север дал мне бесконечный открытый горизонт, и пространство для вдоха, и полярный день с его беспощадным солнцем. Остроту зрения и чувство кадра лучше всего тренируют такие черно-бедные засвеченные пейзажи, видимые с высоты птичьего глаза. Строка стала короче, суше, но ведь я всегда хотела написать книгу о зеленом мире, в котором я живу, и для которого строфическое дыхание должно определенно иметь большую амплитуду. Может быть, белизна севера — только подготовка к цвету?

Увидеть зеленый мир до появления человека. Возможно, рай. Рассказать об этом, не опасаясь, что такая поэзия смешна и никому не нужна, рассказать о хорошем. Даже язык отражает трудность этой задачи: в нем столько слов и оттенков для страдания и запустения, разрушения и упадка, и всего пять простых красок для самого главного, как у древних минойцев. Десятки синонимов для слова «умереть», от простецких до высокопарных — а сколько вы можете припомнить синонимов для слова «родиться», кроме «увидеть свет» и однокоренных? Красавицы в стихах все на одно лицо, и даже лицо Беатриче плохо различимо, потому что с земным зрением в раю делать нечего.

Впрочем, зеленый мир совсем не требует неотмирного зрения или умения выносить божественный свет, не мигая. Он расступается, когда в него входишь, и трава сразу делается выше головы. Он защищает и от солнца неспящих, к которому не привыкнешь. Да, мне бы хотелось покинуть северные птичьи широты и оказаться в обыкновенных, средних, где оттенков зеленого больше, чем оттенков белого, и где ты никогда не оказываешься в центре мира один на один с арктическим безмолвием. В этом мире его центр нигде и повсюду, и вокруг столько жизни, что в ней легко потеряться со своим черно-белым сложным «я» и забыть о нем, наконец.

ПРОТИВ СОЛНЦА

избранные стихотворения