на середине мира
алфавит
станция
новое столетие
москва
СПб



Код исхода:
книга стихов


Туман. Песок.
Глиняные пауки
Числа



АЛЕКСЕЙ    УМОРИН



Поэт и писатель

Родился в 1959, в Сумгаите (Азербайджан), после школы работал токарем, потом служил в армии. Окончил ф-т журналистики Уральского Госуниверситета.

Ныне — скульптор.

Не являюсь членом любых союзов. Свободен.

Привержен двум общеизвестным авторам «золотого» и трём — «серебряного века» русской поэзии (О.Э.М., А.А.А, Б.П.). Плюс — Александру Ерёменко, Бродскому, Кушнеру и — стихотворению А.Застырца «Нафталин».

…Разумеется, Гомер, Русская Классика, — и Борхес, и Селинджер, и Фолкнер…
В литературе ненавижу многих. Список расширяется.

Стихи пишу с октября 2005 года. Люблю котов.




КОД ИСХОДА
часть первая:
ТУМАН. ПЕСОК.



ТУМАН

Туман таскает нить, сидит за занавеской, течёт белёсою водой.
Он мог бы задушить мир леской! Но, — мир пустой.
— Мир вянет, когда он струится. ...Стоит, течёт.
И только голосами - птицы. Но те не в счёт.
...Дракон, собака, львица...
— Туман навил на нить звериные и наши лица.
И не повременит,
не остановит хода пьесы, где маски шевелят
друг друга...
— Из-за занавески глядит на свой обряд,
на действо тайное, неясно
скользящее вокруг.
— Склонясь, зовёт тебя на царство.
Пока — как друг.




ВОРОН

У легких
воронов нет дома
и дверей в
сенях, куда
стучатся листья.
Есть только
дерево, да поле
— простыней,
укрытое осенним
свистом
осипшего дождя,
уставшего трясти
берестяные
короба с водой и
— кусты,
продутые
насквозь,
— кусты,
да небо,
подсиненное
зарею.
И стая носит
воду в небо, там
живет,
стирая ткани
темные погоды.
За тучей плот
ее плывет
под черным
парусом породы,
Минуя
земли, грозы,
города — до
островов
песчаных и
горячих,
где будет дом.
И, чтоб играть
тогда,
— украден самый
яркий мячик!




СЛОВА

Где слово
обращается в
ладонь,
— в густой и
красный твердый
камень,
который можно
взять руками
и снова обратить
его в ладонь.
Где слово
обращается в
себя
— блестящую стеклянную
улитку,
бегущую по
улице на нитке,
на шейке бусы
теребя...
Где слово
обращается в
гранит,
курлычет, плачет
и щекочет,
и ничего от нас
не хочет, а
только
бусы теребит
— там я, на
полустанке
старом,
болотцем,
с удочкой,
в залатанных
штанах,
бреду,
укутанный
закатным алым
варом.
По горлышко в
словах.




ХОДЯТ...

Ходят ежи.
Ежи
серые, ласковые,
— ходят, ходят,
шевеля головой.
Ходят ежи,
перекидывая
мостик
сказки нам
через день, год...
Через город
твой.
— Через улицы,
улицы длинные
ходят, ходят,
лапками трогают
нас,
слова темные их,
будто с иконы
старинной
— проступают и
смотрят в
дырочки глаз.
Видят марево
там, зарево
— варево дымное,
...видят, слышат,
булькающее
внутри...
Знают все и
отмечают
невинного
и обиженную...
Для чего фонари
и зажигают
старенькие
фонарщики
с длинными
палочками.
Это и есть ежи.
Чтобы знали
злые ли добрые
девочки
— мальчики:
Каждый...
Каждый в
ладонях судьбы
лежит.




ВОРОНЬЕ

Снег бескраен и бел, а люди черны.
Жесткокрылы, черны, словно воронов стаи.
Я бы это, конечно, сказать не умел,
Будь, как снег. — Но, вот сорок, летаю.

Как бесслышно он лёг, этот лёгкий снежок,
этим тоже со мной ни на йоту несхожий.
...Если б мочь... Если б смог, я бы так же у ног
У твоих лёг, случайный прохожий.

Быть неслышным, неспешным, воздушным —
везде, в самом тёмном углу

опускаясь без страха.
Чтобы выбелить землю ненадолго — ну,
Как старуха, для смерти стирая рубаху.

Стать свободным — не каркать, не щурить глазок
на кусочки сыров, что разложены розно.
Но быть сразу — везде. А закончится срок —
Петь ручьём, течь до моря, до синей полоски....

Стать водой — коль вода! Быть землёй — коль земля!
Окончательным стать, завершённым, бессмертным...
Не юлить, не скучать меж границ у руля,
враво-влево ложась, отгоняемый ветром!

...Быть как снег — это значит придти навсегда.
До конца своего, до последнего часа...
— Стать собой.
— Укрывать, белым быть... И
— растаять
в лучах,
Оставляя мечту чёрным комьям из мяса.




ПЕСОК

Быть секутором, жестким. Пересекать напрямик,
вопреки теореме, синусам и задаче
бесконечными пыльными — материк.
Азию, — лентами неудачи
рассекать зеркала себя —
сухожилья, хрящи
ломких воинов, скованных из железа,
уходить под дожди, презирая плащи,
Архимеду в песочницу «Бесполезно»
бросить, шагая в последний бой,
статер в поясе завещать гетере,
чей подарок, увы, причиняет боль,
но был искренним. В их манере...
— Что останется? Сын в метрополии. Снег
не увиденный — варвары явно лгали. — Век
тысячелетия, где прорех больше,
чем мы их прорубали.




МЕХАНИЗМ ВРЕМЕНИ

...Да и жить этим можно
— старинным, тугим, золотым
механизмом холодной погоды.
Выходить осторожно, неся горстью дым
можжевеловой ветки — в дар старому году..

Чтобы галку в часах холодов,
— так легко,
двумя пальцами за гребешок укрепляя,
на струе тонкой, времени,
И молоко, в мелком блюдце,
из чайника, не забывая...
А потом, налегке, проверять паспорта
у дождя, у синицы, укрывшейся в ветках,
Без перчат, без пальто,без рукав, — из шарфа
убежав полетать с ветром в клетчатой кепке...
Уходить погулять — как девчонка с моста,
На прогулку с зонтом, а вернуться — не знаю...
шерстяные снега намотавши до рта,
улизнуть за котом на минутку — до мая...

Или нет, — к сентябрю! Чуя запах листвы,
что старательный дворник, собрав, поджигает,
и дышать горьким дымом, пока головы
для тончайшего звона — до края хватает.

Будь шершавый, как дым. Обернись им до слёз.
И потом, отбежав, ветру веки подставив,
Стой, их крепко смежив... Пусть, как ворох волос
оживает зеркальная память.




А КАК НЕ УЛЕТЕТЬ...

А как не улететь?
Вон там — за занавеской,
прозрачной и раздутой пузырём
налит стакан окна голубизной небесой,
весенним днём.
Весенним и весёлым светлым, насквозь лучи...
Вон там, вон там — за занавеской
всего!..
— Стучит!
нет, слышишь, вот, стучит же,
дурак в плече, в плечо.
— Надолго ли? И много ль надо птице?
Ну, что еще
еще что, кроме оторваться
и — вон,
в стакан где синь!!
— Пропасть? .. А что б и не пропасть мне?
...И не проси.




СОННОЕ

Сон душит, душит как удав,
Он темя плющит
тяжело...
-векий...
Прав — не прав закладывает ущи,
заглаживает, ластой льнет
живот согреет,
и если только не соврет,
— умеет
назад везет меня совсем,
где молоко коровы
волной ходило возле стен,
и время было новым.
Чещуйчатое время — сом,
ли — сон-удав сползалось
из половинок, чей узор
ворОм ушел под занавесь...

...дыша на занавеску сном
горячим, молча
чтоб молоко — змея шла в дом...
Как доча...




ТОСКА

Тоска
стоит у моря.
— Без носка.
Рубашка
на три пуговки... В песках
по берегу,
волна,
тоски следы,
стирает.
Чашечки воды
рябы
под ветром осени,
где след
уводит в степь.
Под дождь.
За желтый свет
в прорывах туч,
за дали и пролив,
где тень зимы лежит,
белки прикрыв.




КАК ТОНКУЮ БЕЧОВКУ...

Как тонкую бечевку
на пальчик намотай
летучую коровку,
оранжевый трамвай,
и броневик железный
чей ключик заводной,
остался бесполезным
пружиночке тугой.
...И толстые колеса
троллейбуса домой,
он ездит сам, без спроса
а тоненькой рукой
вверху цепляет нитку,
что, к пальцу твоему
примотанная,
зыбко
уводит в сон и тьму.




Я НЕ ЧЕТА ВАМ

Я не чета вам. Я — черта
дня с ночью.
Вы — рядом. И не пустота,
— так... Прочии.
Вы — бедность в узости
норы. Над хлебом.
Я — путь
Божественной игры
под небом.




КОД ИСХОДА

... Взяв чуть-чуть выше четких этажей,
Стеклянных стенок, кабинетной дроби,
Лететь над париками у пажей
И женщин королевской синей крови,

Не задевая волоса, сквозь облако духов,
Минуя нитки просьб, острее бритвы,
Как кошка в дом идет — так, в край костров,
На лязг мечей, на вой молитвы…

На запах моря, крови цвет —
Где правды жесткие колосья,
Из снов, из ворохов конфет,
Из мякоти многоголосья

— Кристаллом стать!
Сломив печать конверта, где судьба лежала,
отбросить мирный ад, как рать,
и очутиться у начала
уже себя…
— Рискни! — сменяв,
ключ от квартиры на подковы,
— качнуться книзу, чтоб совпасть, —
в часах, — со стрелкой жизни новой...




АЛЕКСЕЙ УМОРИН
На Середине Мира

Код исхода:
книга стихов


Туман. Песок.
Глиняные пауки
Числа




НАВИГАЦИЯ


вести
на середине мира
станция
новое столетие
город золотой
корни и ветви
озарения

Hosted by uCoz