ОЗАРЕНИЯ - АННА ВИНОГРАДОВА

Такую прозу читать больно и душезатратно, как сейчас принято выражаться. Да… Такое возможно скорее в стихах. Прочитал слово, строку, сердце кольнуло, прихватило — и отпустило. Смягчило боль образностью. Опять обошлось. А прозу читаешь долго — страницами и главами, с письмами и фотографиями, губами и глазами. Сердце может не выдержать. Для авторов же — стихов ли, прозы — все душевные травмы и траты не сосчитать и не выразить.

…Дятел потихоньку работает на своём сухом суку. Облака почти неподвижны. День-рожденный шарик мирно тянется вверх на привязи. Вдали по дороге неспешно идут разговоры. Через пару заборов от нас уже давно постукивают и попиливают. По представлениям наших родителей и нашего детства¸ уже вовсю идёт воскресный день, а в настоящее время почти для всех вокруг — ещё ленивое летнее утро…

Закончила читать последние страницы книги Марии Степановой «Памяти памяти» — и тут же начала сначала, с эпиграфов и первой строки, понимая и ощущая все слова и фразы по-новому, но ещё и ещё раз убеждаясь в том, что все они абсолютно мои. Боюсь, с такими текстами, поселив их однажды в душе, уже не расстаются. Это так похоже на мои внутренние монологи — изо дня в день, в транспорте и на ходу, в кухне и ночью в постели.

Зачем писать другие воспоминания — после такой книги?! Новые имена и фамилии ничего не могут изменить в том, что с нами произошло. Все детали и судьбы уже прекрасно вписались в нашу историю. Просто потерпите и не выбрасывайте старые письма и фотографии, открытки и дневники, счета и телеграммы, игрушки и фантики от конфет. Спрашивайте, спрашивайте и слушайте, слушайте и записывайте своих родственников, пока они есть. На это намекает нам Маша Степанова, собирая столетие по крупицам и пропуская через себя. Книга очень плотная, тщательно выделанная. Аналитичная мысль автора не даёт запричитать и пойти на поводу эмоций. И это тоже отличительная черта текста — эрудиция автора вписывает своё обилие деталей и участников в историю других семей и чужих воспоминаний. Кажется, про память с её цепкостью и настойчивостью, про способы подачи мемуарного материала сказано и показано всё. Но время не останавливается. Оно лишь ускоряется, преподнося нам всё новые реальные и виртуальные повороты и туннели, средства общения и хранения информации. Быть может, пройдёт ещё несколько поколений и кто-то напишет совсем по-другому книгу «Памяти памяти памяти»… В дело идёт всё.