|
на середине мира алфавит станция новое столетие москва СПб Александр Петрушкин
Молитва столяра: поэма Стихи последних двух месяцев (2008 г.) Маргинальный джихад Колумб АЛЕКСАНДР ПЕТРУШКИНМАРГИНАЛЬНЫЙ ДЖИХАД
Девять стихотворений *** только как знаешь тьму пересчитать могу пальцев не хватит мне голос прижать к темноте гости заходят в дом — в доме всегда вдвоём лапая пот и дым кто-то живёт = бог с ним снимешь меня водой снимешь как снайпер в бок левый ты мой родной прячешь в себе водосток всё говоришь со мной или не слышу я ходят там подо мной ждущие нас друзья ходят и табака ждут и пожнут меня русское поле вдоль баня я слышишь бля бля умереть смогу и навести мосты Кутузова Бородино только ты знаешь дым пальцев не хватит мне смерть свою сосчитать голос навзрыд больной ищет её как блядь только он знает — мне будет его хватать там в такой темноте что словарю считать *** Невоспитуемые мы — перевоспитывать не поздно: во всех небесных детдомах — то карантины, то доносы. Не заговариваешь боль, не проговариваешь смертных: учиться поздно говорить — вокруг Кытлым. Из незаметных я самым незаметным стать хотел бы — угольною пылью… у нас — особенная сталь — из тощей и прозрачной выи рукою вынешь голоса тех, кто лежит здесь под дорогой, припоминая Богу мать и, с матерью перед порогом заканчивая разговор, перед порогом с каждой сукой я говорю, как говорю (всё чаще через пере)стуки И с этой стороны стучат, и с этой обломают перья — как смерть кумам или ментам — все кости в глотку полной мерой. *** кобздец так говорил мне воробей и гвоздь и воздух он держал во рту забей на всё на всю длину забей голодный гвоздь разумен там и тут вот воробей так говорит абзац он держит гвоздь скрипящий там и тут он держит этих на одних из нас как ртуть и дверь прикушенный во рту кобздец мне говорящий воробей что ж колотись подобно молотку стой сам в себе как гвоздь забитый в пустоту из тёмноты развёрнутый глотку ** * под деревом сидит над головой то голос твой то голод твой по слуху и другим за это спим за то законник может даже финку в бок и внемлет Бог а голос твой слабее изнутри и выйдет три три голоса болячку этот звук протри испуг под деревом сидит над головой с самим собой царапает смешные письмена как смерть страна ** * а свет сойдёт на нет на нет не перевОдим переводим лишь ангел в подземном переходе он по природе свой любому из углов идёт где замолчать бы в любом из языков где из любого смерть бежит венозной кровью не переводима жизнь особенно с любовью особенно с землёй или хотя б золою я помню я был жив под богом и горою * * * над огородом птица спит так ты не отпускаешь — говорит так вычеркни меня в черновики не потому что просто не болит не потому что осень глубока и потому что прячется пока ты осекаешься и смотришь внутрь и вниз как в небо вырастает ключ из лиц из круга ближних и слепых дворов из псарни матершинной из пивных я всех простил и ты меня прости и проведи над огородом птиц не пробуждая местный черновик не потому что видишь а не спит и остается Богу всех обнять как птице не умеющей летать * * * вот так и говорить вот так и воровать у бабы теплой смех а на изнанке свет ребенок и кровать пора — кровит — вставать недолго и смешно чтоб говорить за всех чтоб тело обживать до горлышка в огне до пятнышка в паху до звука об стекло (патетика не верь) друзей или врагов за всех лишь утром снег и не бывает всё кыштым тебе рассвет пиздец какой китай я выхожу на кухню и в форточку тянусь за сигаретный дым прости и съешь меня поскольку говорить я как всегда боюсь * * * наконец-то нельзя задразнить щебетать перегнувшись из смерти все равно нас никто не простит — ну а если простит — не заметит и вконец перекопанный ад — назови его будучи живу — перегнул эту смерть и сломал — как малец конопатя машину смерть смотрела в свои же глаза повторяя бессмысленно жесты я не помню кто это сказал но наверное тоже не местный: вот и я помолчу о себе вот и я постою о других а снаружи как видишь всё свет а по свету небесны круги МАРГИНАЛЬНЫЙ ДЖИХАД ее увозили в качалках и птицах в больницах в пивных в привозных сантиментах пути измеряли в иголках и шприцах в каком-то там кителе и сантиметрах ее узнавали в парадных вокзалах ее выводили под хвостики буквы менты на своих рукописных анналах и жрал моджахед жопой мак революций ее вывозили как груз контрабандный теряли в снегах бугульмы нами спёртой для жижи и жизни из спелого жара письма поперёк санитары бессонно кололи нам вены в надёже открыть их вязали потуже жгуты и потели ее увозили в растёртых наколках в железной дороги натянутом теле её выносили (так мама нас носит так бог это просит так бесам так надо) — её подъедали (мирдым одеялам) Якши маргиналам мы дым Калевале когда же её выносили наружу в крестах и слезах и двуперстьем кержацким джихад объявили душа всё простила она смерть не знала => туда => и летала АЛЕКСАНДР ПЕТРУШКИН
на Середине мира. Молитва столяра: поэма Стихи последних двух месяцев 2008 г. Маргинальный джихад Колумб вести на середине мира станция новое столетие город золотой корни и ветви озарения |
